Солнце Шатили в крови. Мадина Федосова

о схватке с Нано.

      “Альма, – произнес Леван мягким, но твердым голосом, – тебе не стоило сюда приходить. Здесь небезопасно. Тебе нужно вернуться в больницу. Тебе нужен отдых”. Его голос, обычно с мягким грузинским акцентом, сейчас звучал особенно тепло и успокаивающе.

      Альма покачала головой, упрямо вскинув подбородок. “Нет, Леван. Я должна увидеть это. Я должна понять, что здесь произошло. Иначе я не смогу двигаться дальше. Я не могу больше жить в неведении”. В ее голосе звучала стальная решимость, несмотря на страх, сковывающий ее душу.

      Леван вздохнул, понимая, что спорить с ней бесполезно. Альма была полна решимости докопаться до истины, и он не мог ее остановить. Он взял ее за руку, ощущая, как дрожат ее пальцы. Кожа ее была холодной и сухой, словно пергамент.

      “Хорошо, – сказал Леван, – Тогда пойдем вместе. Я покажу тебе все, что знаю. Но будь осторожна. Здесь может быть опасно”.

      Леван провел Альму внутрь часовни. Запах ладана, смешанный с ароматом сырой земли, старого камня и тлеющих свечей, ударил в нос, перенося их в другое время, в эпоху древних ритуалов и забытых богов. Этот запах, одновременно успокаивающий и тревожный, вызывал в памяти Альмы странные, смутные образы.

      Часовня Святого Георгия была небольшой, но величественной. Построенная из грубого серого камня, она возвышалась над селом, словно молчаливый свидетель истории. Стены, украшенные выцветшими фресками, изображали сцены из Библии и грузинской истории. Лики святых, написанные древними мастерами, смотрели на них с мудростью и грустью, словно предупреждая о грядущих бедах.

      Альма огляделась, рассматривая каждую деталь, словно пытаясь найти ответы на свои вопросы. Ее взгляд скользил по темным углам, по потрескавшимся стенам, по закопченному потолку. Она чувствовала, что в этом месте хранится что-то важное, что-то, что может помочь ей восстановить память и разгадать тайну Шатили.

      Ее взгляд остановился на алтаре, на котором лежала раскрытая книга. “Это здесь… Здесь все произошло…” – прошептала она, и ее голос дрогнул, словно сломанная струна.

      Леван посмотрел на Альму с сочувствием, зная, что эти стены хранят страшные секреты. “Да, Альма. Здесь старик собирался совершить жертвоприношение. Он верил, что это единственный способ защитить Шатили от зла. Он был одержим этой идеей”. В его голосе звучало отвращение к фанатизму и безумию.

      “Жертвоприношение? Кого он собирался убить?” – Альма перевела взгляд с алтаря на Левана, ее глаза расширились от ужаса. Ей стало трудно дышать, словно кто-то сжимал ее грудь.

      “Я не знаю, Альма. Но я уверен, что он собирался лишить жизни невинного человека. Возможно, тебя… или кого-то еще…” Леван сжал ее руку, словно боясь потерять. Его прикосновение придавало Альме сил и уверенности.

      Альма подошла к алтарю и взяла книгу в руки. Она была тяжелой и старой, переплетенной в темную, истертую кожу. Переплет был украшен сложными узорами, которые, казалось, складывались в какие-то знаки или символы. От книги исходил странный, завораживающий