Христоносец. Вацлав Дивишек

ушел от него, кого-то пленили римляне. Наконец наступил такой день, когда он остался совершенно один.

      Репрев лежал на склоне дюны, и еще теплый песок грел его могучую спину. Звездное небо раскинулось над ним, и точно так же, как в день его рождения, Три Царя, три самых ярких звезды, выстроившиеся в ряд в поясе Ориона, указывали на то место, где сиял предрассветный Сириус. Еще час – и там родится Солнце, знаменуя рождение нового года. Репреву исполнилось двадцать пять лет. Он вспоминал всю свою недолгую, но столь наполненную событиями жизнь, и мысли его терялись в чреде бесконечно всплывающих вопросов. Он был величайшим воином, не знавшим себе равных в бою, но это не помогло ему уберечь самое ценное, что он обрел; ему была дарована власть над его пусть и маленьким народом, но теперь он остался совершенно один. Его все еще терзала боль потери той единственной женщины, которую ему довелось полюбить. Лишь кровопролитие помогало хоть на время ослабить эту боль и заполнить холодную пустоту сердца. Однако даже такой воин, как он, не может воевать в одиночку. Нападать и убивать может, но Репрев был рожден для сражений, а не для того, чтобы охотиться подобно одинокому льву. Оставался лишь один вариант – примкнуть к силе, которая может вести войну вечно.

      – Но тогда это должна быть такая сила, которой нет равных во всем мире под Луной и Солнцем на всей земле! – вскочив на ноги, воскликнул он. – Император! – Его зычный голос, словно кинжал, прорезал пустоту.

      Да, только Величайший кесарь несокрушимого Рима обладал силой под стать его воинской доблести. А может быть, есть кто-то сильнее? – в отчаянии думал Репрев. Быть может, это боги его древних предков? Но где они были, когда ту единственную, которую он возлюбил больше своей жизни, кровожадные колдуны пустыни бросили во чрево раскаленного медного быка? Они, эти боги, оказались слабее медного истукана, который, несмотря на все приносимые ему жертвы, не уберег собственных жрецов от свирепой расправы. Нет, Репрев более не верил в эту силу. И в предрассветный час одной из ночей в свое двадцатипятилетие под пылающим звездами небом он произнес свою священную клятву. Он поклялся, что отныне не успокоится до тех пор, пока не отыщет на земле силу, достойную его служения. А пока – первым на очереди был Рим и его Император.

      Спустя несколько дней Репрев купил место пассажира на торговом судне и отправился в путь из Александрии в Рим.

      Глава IV

      Свет полуденного весеннего солнца пробивался узкой полоской между прикрытыми плотными шторами. В этой полоске были отчетливо видны сверкающие пылинки, которые парили в воздухе и пускались в причудливый танец при каждом колебании воздуха, словно напоминая о том, что в мире не существует пустоты. Вдруг, словно опровергая мысли Вестника, в этой миниатюрной вселенной, состоящей из мерцающей на солнце пыли, образовалось пустое пространство. Затем в нем проявились едва различимые очертания руки, а потом и всего тела, и Вестник увидел, как в кресле