Путь хаоса. Лев Долгих

был прерван:

      – Дариан, будь добр, подойди сюда, – обратился ко мне отец.

      – Иду, иду, – ответил я неохотно, поднявшись со стула.

      – Так… – произнёс отец, смотря на собственные записи. – Думаю, на тебе сегодня два фонаря и водогрелка, справишься?

      Я знал, что отец не подкалывает меня, а искренне пытается согласовать со мной работу, поэтому ответил без какой-либо обиды:

      – Справлюсь.

      Работа не была чем-то сложным: одни и те же движения раз за разом – взять заготовку, наложить на неё шаблон с магическим узором, наложить заклинание гравировки узора, убрать шаблон, вставить держатели магических кристаллов в ключевые точки узора, проверить, работает ли изделие.

      Происхождение магии до сих пор остаётся неизвестным, сколько бы лучшие умы королевства ни пытались разгадать эту загадку. Но мы научились её использовать.

      Все живые существа способны накапливать магическую энергию и преобразовывать её. Воины направляют её в мышцы, обретая сверхчеловеческую силу и скорость. Классические маги формируют из неё огненные всполохи, ледяные шипы и прочие чудеса. А мы, магические инженеры, работаем иначе – мы вплетаем магию в предметы.

      Основа нашего ремесла – магические кристаллы. Эти природные аккумуляторы способны собирать рассеянную энергию, а затем отдавать её в заданной форме. С их помощью мы создаём лампы, согревающие камни, одежду с магическими свойствами, оружие и сотни других полезных вещей.

      Правда, по-настоящему мощные кристаллы – размером с кулак и больше – простым горожанам не достать. Их добыча и использование строго контролируются короной. Говорят, один такой кристалл может питать целую улицу… или разрушить её, попав не в те руки.

      Я встряхнулся, отгоняя бесполезные мысли, и взялся за инструменты. Руки сами помнили каждое движение, годами вбитое в мышечную память. Но прежней тщательности, того упорства больше не было.

      Просто делал. Механически.

      Закончив с работой, я взял готовые изделия и подошёл к отцу, который работал над другими изделиями:

      – Готово, – лениво выговорил я.

      – Хорошо, положи на стол, – сказал отец, указав пальцем на рабочий стол по его правую руку. – Справился быстрее, чем я думал, сегодня твоя помощь больше не нужна, можешь отдыхать.

      Я молча подхватил магическую перчатку – ту самую, что отец сделал для меня, хоть и не одобрял моего увлечения мечом. Он не понимал моей тяги к чему-то большему, чего я не находил в размеренной жизни мастерской. И всё же… всё же старался помочь по-своему.

      Перчатка тёплым покалыванием отозвалась на прикосновение. Три знакомых заклинания: щит, огненный шар, разрушительная волна. В мирном Люминатоне они были бесполезны – разве что на тренировочной площадке с Гленом, где мы регулярно отрабатывали приёмы. Мой друг, чуть младше меня, тоже мечтал о другом – рвался на фронт, где шла бесконечная война с Осквернёнными.

      На пути к выходу взгляд сам нашёл Миранду. Она сидела за конторкой, рыжие волосы в свете ламп отливали медью, а пальцы быстро перебирали кипу новых заказов. Когда она подняла голову, изумрудные глаза встретили меня взглядом, в котором смешалось столько несказанного.

      – Дариан! Ты уже уходишь?

      Голос её дрогнул на последнем слоге – так всегда бывало, когда она пыталась казаться просто вежливой, а не… Ну, не просто вежливой.

      Я приостановился:

      – Да. Что-то хотела?

      – А… нет, просто… – её пальцы беспокойно перебирали волосы – Хорошего вечера!

      – И тебе. Пока-пока.

      Дверь захлопнулась, но я успел заметить, как её плечи опустились.

      Всегда так.

      Ещё с академии я выделялся среди других жителей Одержимого Дома. Наши инженеры славились интеллектом, но редко – физической формой. Я же с юности совмещал учёбу с тренировками, и это… это привлекало внимание.

      Я вышел из мастерской, и Люминатон встретил меня привычным гулом жизни – шипение механизмов, перезвоном молотков по металлу и далёкими возгласами торговцев, расхваливающих свой товар. Воздух пах металлом и горячим маслом – запах города, где магия и шестерни сплелись в единое целое.

      Лавки мастеров выстроились в ряд, словно драгоценности в витрине ювелира. В одной – старик с увесистыми очками на носу продавал амулеты, меняющие цвет в зависимости от настроения владельца. В соседней – молодая женщина с руками, покрытыми масляными пятнами, демонстрировала крошечного механического сокола, который парил у неё над ладонью, взмахивая металлическими крыльями.

      Но самое прекрасное в Люминатоне – это свет. С наступлением сумерек магические фонари загорались мягким голубым сиянием, а витрины лавок отливали тёплым золотом. Тени становились длиннее, но темнота не наступала никогда – город купался в переливах, будто в вечном празднике.

      Я свернул за угол и увидел тренировочную площадку. Глен уже был там – это угадывалось по его характерной стойке. Он разминал плечи, и даже со спины было видно его напряжение.

      Мой