Первые грозы. Лана Кузьмина

клён с искривлённым стволом. Лёша прищурился, без очков он видел совсем скверно, и заметил под деревом ярко-розовое пятно под голубым куполом. Жвалевская!

      – С ума сошла! – подбегая ближе, заорал Лёша. – Зачем под дерево встала? Вдруг молния ударит!

      – Молния два раза в одно и то же место не ударяет! – из-под зонта выглянула маленькая, лет пяти, девочка. – А в это дерево уже била. Правда, Ню?

      Старшая девчонка промолчала, только уставилась неподвижным взглядом на Лёшу.

      «Тоже мне имечко, – подумал тот, – покруче, чем Яр!»

      Мелкая тем временем продолжала щебетать:

      – Мы сюда почти каждый день ходим, здесь наше тайное место. Ой! – и прикрыла рот ладошкой. – Ню, я нечаянно сказала. Ничего? Он же наш друг, правда?

      Ню молча сверлила его взглядом.

      – А меня Шустрик зовут, – девочка протянула руку, совсем по-взрослому.

      – Лёша, – рука оказалась мягкой и тёплой.

      – Я знаю, ты же под нами живёшь! – Шустрик засмеялась. – Иди под зонтик!

      Лёша опасливо взглянул на Ню. Та застыла словно изваяние, пугающе неподвижно.

      – Ноги не замёрзли? – крикнул он, только чтобы её расшевелить. – Холод собачий, а у тебя коленки голые!

      – Ты кто, доктор Айболит, что ли? – Ню отмерла и принялась постукивать носком о ствол.

      – Айболит зверей лечил, – не растерялся Лёша. – Ты зверь что ли?

      – Все люди – звери, – усмехнулась Ню, стуча всё сильнее и громче. – Позвоночное животное, класса млекопитающих.

      – Она всегда так говорит, – пояснила Шустрик. – Мама говорит, что она большая советская циклопедия.

      Ню скривилась.

      – Просто я очень много знаю. Это плохо? – и принялась свободной рукой сдирать кору.

      – Хорошо, наверное, – Лёша замолчал, чувствуя, как течёт за шиворот противная холодная струйка с пакета. Он не представлял, что ещё можно сказать. – Ну, я пойду.

      – Кто тебя держит…

      Лёша побежал. В кроссовках противно хлюпало, одежда промокла насквозь, а батон под мышкой начал размокать. У самого дома он обернулся: дождь хлестал изо всех сил, а под клёном всё также виднелись два розовых пятна, большое и маленькое, защищённые большим голубым куполом.

      Глава 4

      Школьный хор стоял на сцене, вытянувшись в неровную линию. Нескладные, угловатые, какими и должны быть подростки, они старательно выводили песню о том, как гремят в порту цепи якорей и как верят в свою мечту корабли. Зал скучал, переговаривался. И только старый ветеран, учитель ОБЖ, смахнул слезу, когда школьники дружно, но в разной тональности, выразили желание стать матросом.

      Пели они плохо, и знали это. Энтузиазм с лихвой возмещал отсутствие таланта. В центре мощно возвышалась Маша Коновалова. Её толстые ноги, обтянутые яркими полосатыми колготками, никак не хотели стоять смирно и всё время, пока играла музыка, пускались в пляс. Маша была мощной, широкоплечей, с косящим левым