Всего хорошего. Юлия Вереск

с синяком на подбородке.

      – Был у нас один случай, я тогда была гораздо моложе… – продолжила бабушка, не обращая внимания на их перепалку. Больше всего она любила рассказывать истории. Женя видела ее фотографии в альбомах, где та была совсем юной, со смешной прической – высоким начесом и густой челкой, но все равно плохо представляла бабушку в молодости. – Девушку, Люську, сестру моей одноклассницы, сбила машина, а она вот-вот должна была выйти замуж за Толю. Такая пара была! Все насмотреться не могли и боялись сглазить. Потом на нашем озере стали замечать девушку в белом платье – она ни с кем не разговаривала, только сидела на берегу озера или ходила в воде. А еще позже Тольку нашли мертвым в том же озере. Забрала, значит, Люська все-таки своего жениха… Вот такая любовь.

      Почему-то Женя никогда не задумывалась до этого момента, каково было бабушке потерять дедушку и остаться одной. Она загорелась идеей как можно скорее включить на видике кассеты, на которые дедушка записал их прогулки: она помнила, как он держал ее за руку, когда она катилась с горки, и как бабушка за кадром, забравшая камеру, ругалась на него, чтобы тот внимательнее следил за внучкой. Дедушка и следил, но Женя все равно умудрилась слететь вниз с железной, проржавевшей по краям горки и разбить подбородок. Бабушка побежала к расплакавшейся Жене, а камера продолжила снимать ее ноги в телесных следках и босоножках; Женя всегда хотела подсмотреть, что было дальше, потому что детская память – не самый надежный свидетель, но запись обрывалась на них.

      Она, улыбнувшись, коснулась едва заметного шрамика на коже: не все шрамы напоминают о боли – иногда они являются последней ниточкой, связывающей с навсегда ушедшим прошлым.

      Женя обязательно найдет ту кассету, смахнет с нее пыль и атакует бабушку вопросами о дедушке.

      – Правда? – уточнила Женя, глядя на бабушкины тапочки и возвращаясь к разговору. – Я про это ни разу не слышала.

      – Правда.

      – Какая же эта любовь? – с сомнением спросила Рита. – Разве любимых убивают?

      – Любовь до гроба, – съязвил Сава. – А вы сами видели ее? Может, кто-то специально придумал эту пугалку.

      – Не умничай, – сказала Женя.

      Сава всегда во всем сомневался и пытался докопаться до правды. Женя дернула его за рукав футболки, а Сава ткнул ее локтем в бок – так они молча не согласились с мнением друг друга.

      – Я – нет, но моя подруга видела. Вечером устроили пикник, и вот…

      – Значит, не видели.

      – Иногда достаточно позволить себе поверить, – ответила бабушка. – Взглянуть на мир немного иначе.

      – У меня так не получается, – Сава пожал плечами. – Я вижу то, что вижу.

      – Как можно узнать русалок? – спросила Рита, садясь между Женей и Савой.

      – По хвосту, – сказал Сава.

      – По хвосту, – передразнила его Женя противным тоненьким голоском.

      – Они всегда ходят с распущенными волосами. Потому что в волосах заключена женская