Девочки. Повести, рассказ. Анжелика Королёва

Лиза, наклонилась над сыном, погладила его и сказала:

      – Так надо, Коля, ты потерпи. Вон какую сказку Зоя читает. Нравится тебе?

      – Нравится.

      – Ну и ладно, спокойной ночи, давайте.

      Потом, в коридоре, она наклонилась к дочери, шепнула:

      – Танечка, такой вот он у нас! Подожди немного, мож, смягчится и отпустит. Я попрошу ещё!

      – Не надо, мам, я постою. – Она, тихонько всхлипывая и вытянувшись по струнке, не опуская голову, смиренно продолжала стоять.

      – Я и сама его уже боюсь, – тяжело вздохнула мать, погладила дочку по макушке.

      Но делать ничего не оставалось, и она, не зло, потому что не умела, матерну́лась про себя и ушла в спальню. Немного погодя с улицы зашел отец, тоже глянул в сторону дочери. Та стояла, как велел. Ничего не сказав, он прошел мимо. В спальне переоделся в пижаму и, покряхтывая, завалился на кровать.

* * *

      Шел десятый час ночи. Танечка стояла в углу час. Ноги затекли, горох она уже не ощущала, слёзы, какие были, выплакала. Всё это время она прислушивалась к шорохам в родительской спальне. Было тихо. Танечка решила, что отец спит и что она может тихонько встать или наклониться к стене. Не было уже сил стоять солдатиком. Она попробовала и случайно задела стоящее рядом ведро. Оно упало.

      – Танька, стоишь?! – услышала она крик отца, вздрогнула и, собрав силы, встала, как раньше. – Всю ночь буду за тобой следить, не вздумай даже прилечь!

      От этих слов Танечке отчего-то опять стало себя жалко, и она снова начала тихо всхлипывать.

      «Неужели и вправду придется всю ночь так стоять?»

      – Встала?

      – Встала, – промямлила Таня.

      – Не смей садиться! Сколько скажу, столько и будешь стоять!

      Ей бы догадаться, что отец не видит её. Но она была так напугана, что когда слышала его командный голос, то тяжело было думать. Мать понимала, что, скажи она хоть слово в защиту дочери, и ей влетит, и дочери будет хуже. Она лежала и молилась про себя, как мама в детстве учила. Не дай бог, Вася услышит её молитвы, да и вообще хоть кто-нибудь услышит, несдобровать ей.

      Прошло ещё полчаса, Танечка снова, уже от бессилия, что ли, завалилась на стену, опять что-то задела, отец снова прикрикнул. До детской, хотя и сквозь сон, тоже всё это доносилось. Зоечкина кровать поскрипывала, было понятно, что она не может уснуть, переворачивается с боку на бок.

      – Если я встану, Танька, ты ляжешь! Имей в виду! – гаркнул злой отец.

      – Папочка, родненький, – жалобно, от всей своей детской души запричитала Танечка, – я больше не буду ничего брать без спроса! Папочка, выпусти меня! – Она опять ревела.

      – Не реви мне тут белугой, не поможет! Сказал, будешь стоять до утра, значит, до утра!

      – Вася, так она поняла уже всё, – попыталась всё же заступиться за дочь мать.

      – Цыть, мне тут! Раскудахтались! – прикрикнул он и перевернулся на другой бок.

      Танечка выревелась, ещё немного повсхлипывала и успокоилась. Она же знала, какой он. И тогда, у прилавка, когда он не купил ей качельку, она тоже поняла, что всегда и всё будет как он сказал.

      «Он