Девочки. Повести, рассказ. Анжелика Королёва

развелось сколько, уралмашевские приезжали недавно. Чё им надо у нас, а ведь искали кого-то! Ой нет, Люб, страшно жить! Даже себе нельзя верить. – Тут она осеклась.

      Ещё вчера она и не знала, что сможет убить. Ведь только трепалась, что устала от его подозрений и слежки, а как теперь? Что говорить, держал Лёшка её жизнь на крепком канате, а теперь осталась тоненькая ниточка и надо всё наращивать заново.

      – Надь, чё-то ты мне не нравишься. Давай, давление померяю, я принесла с собой.

      – Давай.

      – Люба, если что-то пойдет не так, если начнут трепать про меня по деревне всякое говно, ты же меня защитишь? – Голос у неё стал тревожный.

      – Надь, это что новости? Этого добра у нас каждый день хватает. Ты давай сиди тихо. – Она надела ей рукав тонометра и начала сжимать грушу.

      – Так, посмотрим. – Она замолчала, считая удары сердца. – Ну, так я и знала, высокое давление, сто пятьдесят на девяносто.

      – И что теперь?

      – Ничего, щас корвалол накапаю и пустырника, да валидол под язык. – И она принялась рыться в своей сумочке.

      Потом сходила на кухню и принесла воды.

      – Любаня, так ты со мной? – Надя всё же решалась, сказать или не сказать подруге правду.

      – Надь, да чё опять случилось, выкладывай!

      – Да ничё не случилось, просто после Хомяка могут пойти разговоры. Да и вчера на проводинах я там опять мужичка одного кадрила. – Надя вдруг поняла, что не скажет ничего, проговорится подруга или начнет причитать, а этого ей совсем не хотелось.

      – Так вот Лёха и психанул поди?

      – Да ничё не психанул, он и не видел.

      – Ну, не знаю, подождем немного, да к вечеру пойдем искать.

      – Я уже ищу, и мальчишки бегают у всех спрашивают, а позже буду в милицию звонить.

      – Так уж и в милицию?

      – Если не объявится, чё делать? Ещё скажут, что я его убила и скрываю. – Последнее она проговорила быстро.

      – Надь, ну ты скажешь!

      – Меня и так недолюбливают, везде буду виновата, только успевай поворачиваться, начнут поливать со всех сторон! Я уже боюсь этих всех разговоров.

      – Так сиди спокойно, и вообще, когда это ты их боялась-то?

      – Ой, Люб, кабы чего не вышло.

      – Да ладно, будет тебе, не боись, прорвемся.

      Зазвенел звонок, в дверь заколотили.

      – Ой, я же дверь закрыла, а там парни.

      Она подскочила, но подруга показала ей жестом, что она сама, и пошла открывать.

      – Мам-мам, здрасте, теть Люб, чё хотим сказать! Мы у всех спросили, никто папку не видел! – Младшенький трещал не умолкая, следом шел старший, он был мрачный, но всё же пробурчал:

      – Здрасте.

      – Здрасте, мама, вон в комнате, на диване.

      – А чё случилось? – Они прошли.

      – Ничё не случилось, чё орать на всю квартиру. Олежка, иди руки мой, – сказала Надя, посмотрев на них и почувствовав Серёжино настроение.

      – Ну, вот и хорошо, что пришли. Найдется ваш папка. Надь, я пойду, звони, если что, я поспрошаю, кого увижу. Ты поспокойнее тут!

      – Хорошо, Любань! Парни, закройте за теть Любой. – Олежка подошел, хотел повернуть