Братья Ярославичи. Виктор Поротников

посмотрел на Святослава.

      – Дивлюсь я тебе, брат, – не то с восхищением, не то с недоумением проговорил он. – Единожды увидел ты написанное и на всю жизнь запомнил!

      – И я дивлюсь тебе, княже киевский, – в тон брату сказал Святослав, – нарушаешь завет отцовский и не сознаёшься в этом.

      – Ты мне начало завещания напомнил, а я тебе напомню конец его, – промолвил Изяслав и громко прочитал: – «Князь же киевский да будет старшим над всеми князьями и вершит свою волю над ними по своему разумению, но во благо земле Русской».

      Изяслав поднял глаза на Святослава, словно желая уличить того в недомыслии.

      Однако Святослав внимал Изяславу вполуха, оглядывая лари и полки с толстыми книгами в обложках из кожи. Книгами была завалена вся комнатушка.

      – У отца нашего книги на видном месте стояли, а ты, брат, спихал их невесть куда, будто хлам ненужный, – упрекнул Святослав Изяслава. – Ежели книги в тягость тебе, так хотя бы мне их отдай или Всеволоду. Он-то книги лелеет, не чета тебе!

      – Я тебе не о том толкую, – вскипел Изяслав. – Согласно завещанию, я старший над вами, и мне решать, кому какой стол дать или не дать!

      – Эх, брат мой… – Святослав со вздохом присел на окованный медью сундук. В голосе его и во взгляде почувствовалась мягкость. – Разве ж обличать тебя я сюда приехал. Разве ж не понимаю забот твоих!.. Но пойми и ты меня! Ослушался я тебя, каюсь. Господь наказал меня за это злодейством Ростислава. За помощью я к тебе приехал, а ты меня вон выставляешь.

      – Помилуй, брат! – Изяслав торопливо скатал пергамент в трубку и убрал в ларец. – Я ведь сказал лишь, что неплохо бы оставить Ростислава в Тмутаракани, только и всего. А ты распалился! Да было бы с чего! Иль земель у тебя мало, что ты за Тмутаракань держишься?

      – Ты Днепровские пороги оседлал, брат мой, – недовольным тоном заговорил Святослав, – в Новгороде старшего сына посадил, на юге и на севере пошлина с купцов в твою мошну сыплется. Теперь ещё Волжский торговый путь к рукам прибрал вместе с Ростовом и Суздалем. А мои земли черниговские – как остров посреди болота: что на нём произрастает, тем и живём. Лишь в Тмутаракани, земле дедовской, отсыпалось мне злато-серебро от гостей заморских. И вот злато сие ныне не моё, а Ростислава.

      – Чего же ты от меня хочешь? – спросил Изяслав.

      – Хочу, чтоб ты помог мне изгнать Ростислава из Тмутаракани, – ответил Святослав. – Подспорья жду от тебя, брат.

      – А ежели решение моё будет таково, что быть Ростиславу князем в Тмутаракани. Что тогда станешь делать, брат?

      – Не бывать этому! – Святослав сдвинул брови. – Ты от своей выгоды не отступаешься, брат, а почто я должен от неё отступаться!

      Изяслав задумался. Не хотелось ему уступать Святославу, ведь он не просит, а почти приказывает! Не хотелось Изяславу тащиться с войском через обширные степи к далёкому Лукоморью. И куда потом деть Ростислава, изгнанного из Тмутаракани? Святославу хорошо рассуждать о справедливости, не в черниговские земли побежит Ростислав. Побежит он, скорее всего, в Изяславовы