Братья Ярославичи. Виктор Поротников

Ростислав будет воду мутить, покуда его не угомонит стрела или копьё. И что же вы решили, братья?

      Княгиня перевела взгляд своих карих глаз с мужа на Святослава и обратно.

      – Я так мыслю, надо выбить Ростислава из Тмутаракани, – высказал своё мнение Святослав.

      – А по мне, пусть Ростислав там и сидит! – отрезал Изяслав.

      – Славно ты чужие княжеские столы раздаёшь, брат, – сердито обронил Святослав.

      – А ты вспомни, что сам про Смоленск говорил, – язвительно ввернул Изяслав. – Смоленск к Киеву тяготеет, а ты к своим рукам его прибрать хочешь.

      Изяслав и Святослав стояли друг против друга, сверкая глазами.

      Гертруда печально вздохнула:

      – Когда же, наконец, князья русские перестанут между собой Русь делить?

      С чисто женской интуицией княгиня постаралась предотвратить назревающий скандал, пригласив Святослава отобедать в гостях. «За чашей хмельного мёда можно обо всём договориться», – сделала Гертруда пространный намёк.

      Святослав принял приглашение.

* * *

      Но и за столом в пиршественном зале примирения у братьев не получилось. Кусок не шёл им в горло, а отведав пенистого мёду, распалились оба пуще прежнего. Посыпались взаимные упрёки и обличения.

      – Помнишь, брат, как недавно ты заступался передо мной за Ростислава, а ведь я требовал у тебя выдать мне его на суд. Ты же упёрся, как бык! Тогда Ростислав был люб тебе, почто же ныне он стал тебе не люб? – с кривой усмешкой промолвил Изяслав.

      – Люб – не люб! Твои суды мне ведомы, великий князь, – голову долой, да и дело с концом! – рассердился Святослав. – Я просил тебя не за Ростислава, а за справедливость, которую ты попрал, отцовский завет нарушив.

      – Воля отца нашего в грамоте прописана, и та грамота у меня хранится, – сдвинув брови, сказал Изяслав. – Ей я следую и в делах, и в помыслах своих!

      – Не про те письмена я толкую, брат мой, и ты ведаешь об этом, но изворачиваешься предо мной, как угорь, – медленно проговорил Святослав, чеканя каждое слово. – Припомни-ка лучше устное отцовское завещание…

      – Замолчь! – рявкнул Изяслав и с такой силой ударил кулаком по столу, что серебряная посуда зазвенела.

      Воцарилась напряжённая тишина.

      Бояре и дружинники обоих князей, замерев кто с чашей в руке, кто с куском мяса на ноже, ждали, что будет дальше. Перестала жевать и Гертруда, быстрым жестом подозвав к себе своего верного слугу, ляха[18] Людека.

      Святослав поднялся со стула, глаза его горели гневом. Негромко заговорил он после краткой паузы, однако речь его услышали все, кто был за столом:

      – На холопей[19] своих, брат мой, ты хоть криком изойди, а на меня орать не смей! Пусть ты – великий князь, но и на твою силу у меня сила найдётся.

      Изяслав тоже встал со своего места.

      – Грозишь?.. Мне?! Великому князю!..

      Святослав отодвинул стул в сторону, намереваясь покинуть трапезную. Бояре черниговские поднялись из-за стола вслед за ним.

      – Не

18

Ляхи – так на Руси называли поляков.

19

Холоп – раб.