Дочь друга. Ненужные чувства. Адалин Черно

это может помочь. Просто цепляюсь за него, как за спасательный жилет.

      – Фу, Зевс! Сидеть!

      Кирилл обнимает меня за спину, разворачивает к двери и толкает в квартиру, куда я вхожу в полнейшем шоке.

      – Катенька, ты как?.. – Светлана Никитична встречает меня виноватым выражением лица. – Я совсем забыла, что он там… отправила, чтобы познакомиться вначале. Сильно испугалась?

      Собак я боюсь априори. Всегда. В любой ситуации. Больших и маленьких, злых и добрых, безобидных и агрессивных. У меня, можно сказать, травма детства. На моих глазах соседская собака отгрызла однокласснику палец. Кажется, вот очень похожей породы. Я поворачиваюсь к двери балкона. Смотрю на недовольную рычащую рожу. Она не черная, скорее темно-коричневая и агрессивная.

      – Зевс добрый, вы подружитесь, – убеждает добродушно хозяйка.

      – Ни за что! Нет! Он же может там остаться? – спрашиваю с надеждой.

      – Где? На балконе?

      – Ну да.

      – Нет. Он тебя пока не знает, Катенька, ему нужно время, чтобы привыкнуть.

      Я смотрю на Кирилла. Строю миленькое личико, улыбаюсь. Взглядом воспроизвожу вселенскую мольбу. Вдруг и во второй раз сработает, и он меня пожалеет? Я не могу тут оставаться! У меня при виде таких вот собак – паническая атака. Больших, сильных, злых. Мы не подружимся. Скорее я буду ночевать на улице.

      – Катя…

      Кирилл мотает головой.

      Не возьмет, значит. Что ж, ладно!

      Хотя ничего не ладно! Я минуту назад радовалась, что меня не выгнали со стажировки, а сейчас даже пожалеть успеваю. Не смогу я с собакой. С такой – точно нет.

      – Это у вас там… кто?

      – Доберман. Он добрый, Катюш… просто с непривычки. Он подумал, ты чужая, но он тебя не знает. Я вас подружу. Выпущу его сейчас.

      – Нет! – ору практически истерически. – Дайте мне время. Пять минут, десять, а лучше полчаса. Потом будем знакомиться.

      Светлана Никитична поджимает губы, гордо задирает голову и идет на кухню. Обиделась или нет – непонятно. Но если да, значит, выставит меня за дверь.

      – С чего такая реакция?

      – Какая?

      – Истеричная… Плохие воспоминания?

      – Очень.

      Мы стоим слишком близко. После случившегося я интуитивно придвигаюсь к Кириллу поближе, хотя места в комнате много. Улавливаю запах его духов, плечом чувствую исходящее от тела тепло. Делаю шаг в сторону, поймав себя на неприличных мыслях.

      – Почему я не могу жить у вас? – спрашиваю, набравшись смелости и, наверное, наглости. – Вам не понравилось, как я готовлю? Или что разбудила? Я больше не буду, правда. Вы мне все расскажете, и я буду тихой, но тут, с этим… зверем…

      Понимая, что перехожу на мольбу, смешанную с манипуляциями, замолкаю. Тушуюсь под внимательным взглядом Кирилла и рассыпаюсь на тысячи осколков, когда он говорит:

      – Я редко бываю дома, Катя, но когда бываю, хочу, чтобы там была тишина. Абсолютная. Я не привык с кем-то жить, поэтому… Воспринимай Никитичну как мою помощь. Если не подходит – можешь отказаться, но к