Пепел и сталь (ЛитРПГ). Алексей Корал

получил новое задание.

      Центральная площадь встретила меня тенью «Говорящего Дуба» – исполина, чьи корни, словно пальцы древнего великана, впились в землю так глубоко, что, говорят, достигли подземных рек. Его ветви, покрытые листьями с серебристой изнанкой, шелестели на ветру, пересказывая секреты, которые слышали за три века. Сегодня под ним сидели женщины, пряча лица от солнца под платками.

      Борн, местный кузнец, стоял у наковальни, застыв в позе человека, который забыл, зачем взял молот. Его мастерская – лачуга с покосившейся крышей – пахла ржавчиной и пеплом. Он ковал подковы, кривые, как судьбы, и гвозди, которые гнулись от первого удара. Когда-то он пытался выковать меч – клинок вышел похожим на зубчатый серп, и дети дразнили его «Борн-Жнец». Теперь он лишь хмурился, слыша это, и бил по железу сильнее, будто выбивая из него ответы.

      Женщины под дубом перешёптывались, перебирая шерсть для пряжи. Их голоса донеслись до меня:

      – Слыхала? Горнстед сожгли… Говорят, орки пришли…

      – Да ну, – ответила вторая. – Харг говорит, что это слухи. Энтава нас защитит.

      Старейшина Харг, завидев незнакомца, вышел на крыльцо, опираясь на посох с набалдашником в виде рыбы. Его голос, глухой, но твёрдый, разнёсся по площади:

      – Талион! Если ты с миром, в «Тихой Пристани» нальют тебе эля. Если с бедой – говори сразу.

      Я кивнул старейшине, сжимая в кармане монету с трезубцем. Слухи о Горнстеде уже долетели сюда, но Харнтон упрямо верил, что его берега останутся нетронутыми. И, глядя на женщин, ткущих пряжу у порогов, на рыбаков, спорящих об улове, я почти поверил сам.

      Почти.

      Актуальная карта путешествия.

      Выбор дальнейшего пути читателями.

      В доме старейшины (21 ход)

      Тени цеплялись за резной набалдашник трости, когда я поднимался к крыльцу. Рыба с янтарными глазами следила за мной – два огонька во тьме, слишком живые для деревянной резьбы. Харг стоял неподвижно, пальцы сухих рук сжимали древко посоха так, будто держали не трость, а клинок.

      – Рад вас видеть, старейшина, – начал я, стараясь скрыть тревогу в голосе. – Я к вам с плохими вестями. Можем ли мы уединиться и поговорить в тишине?

      Харг посмотрел на меня своими мутными, но проницательными глазами, словно взвешивая мои слова.

      – Конечно, мальчик мой, проходи, – сказал он, отступая в сторону и открывая передо мной дверь.

      В зале пахло сушёным чабрецом и старыми книгами – запах веков, запертых в деревянных стенах. Харг наполнял глиняные чашки отваром, медленно, словно отмеряя время до неизбежного. Его тень на стене изгибалась странно – слишком крупная для сухонького старика, с пальцами, похожими на когти.

      Я молчал, глядя на пар, поднимающийся из чашки. Стоит ли рассказывать всё, как есть? Или оставить часть правды в тени?

      – Говори, Талион, – мягко произнёс Харг, усаживаясь на стул. – Я вижу, что тебя что-то гложет.

      Я