На страже правды. Асмик Арамаисовна Мхитарян

на дочь. Она протерла глаза и еще раз протерла.

      – Лилит?

      – Да, мама, это я. У тебя есть косметика?

      – Посмотри в шкафчике, вторая дверь с права. Почему тебе косметика?

      – Я иду на работу в редакцию.

      – А как же Альберт? Я? Ты нас бросаешь? Кто будет готовить, убирать?

      – Ты, мама, – она задрала шторы, и вся комната осветилась ярким солнечным светом. – Пора выходить из депрессии и помогать своим детям. Альберту нужна мама, да и мне тоже.

      – Я больна, – возмутилась она, – у меня депрессия.

      – Давно уже нет! Просто тебе так удобно, – она нашла несколько теней, крем и подводку.

      – Ты хочешь моей смерти?

      – Конечно нет, – Лилит присела на край кровати и взяла мать за руку. – Я люблю тебя и Альберта.

      – Я тоже вас люблю.

      – Так докажи, – она поцеловала маму в лоб и вышла из комнаты.

      Дом семейства Скотт располагался на Бамбас-стрит, весьма красивой улице рядом с Сент-Джеймсским сквером. Дома были очень похожи друг на друга: все одного цвета, одной планировки, отличались только цветом входной двери. Дома были соединены, образуя один общий дом. Машина Сэма давно стояла перед домом и ждала своего водителя. Бордовый «Форд» 1949 года красовался на Бамбас-стрит. Утренние лучи солнца падали на кузов машины, отчего она казалась огненной. После Второй мировой войны в моду вошли автомобили с понтонным дизайном, когда передние и задние крылья сливались с единой верхней линией, чем-то напоминая немецкие танки. Лилит осмотрела его со всех сторон, иногда гладя его, как маленького ребенка. Она боялась вдруг поцарапать машину, но сердце билось очень быстро и просило поскорее сесть за руль. Сколько раз она сидела на пассажирском сиденье и следила за Сэмом, когда тот водил машину. Теперь она водитель, и руль у нее в руках. Редакция располагалась на Оксфорд-стрит. Дорога заняла пятнадцать минут, чего оказалось очень мало, чтобы полностью подружиться с «Фордом». Лилит загрустила, что редакция не на окраине города. Тогда у нее с «Фордом» было бы много времени. С другой стороны, она была неописуемо счастлива, ведь день обещал быть интересным и не похожим на предыдущие.

      – Неужели это ты? – Моррисон зажег сигару и уставился на Лилит.

      Черная подводка подчеркивала ее круглые зеленые глаза, румяна на щеках делала бледную кожу живой, а красная помада придавала шарм.

      – Я изменила стиль, – она убрала волосы за уши.

      – Тебе идет. Принеси мне кофе.

      "Ну началось", – Лилит тихо удалилась. В редакции работали дюжина мужчин. Одни находили новых клиентов, писателей и редакторов. Другие сами редактировали рукописи. Но ни одна книга не доходила до печати без согласия Моррисона. Женщины в редакции тоже работали, но все секретаршами или уборщицами. Лилит нашла кухню, приготовила кофе и вернулась.

      – Мне принести еще чашку? – спросила она, увидев в кабинете молодого парня.

      – Нет! – Ответил он.

      – Это мой брат Чарльз.

      "Конечно,