Всё, что ты потерял. Фантастика. Рассказы. Сергей Грачев

в литературе».

      – Букинист нашёлся на мою голову! Ни в одной книге не найти ничего подобного.

      «Найдём».

      – Послушай, – вскипел раздосадованный дачник, – может, ты мне и волю диктовать начнешь?

      «Как придётся. Сам понять должен: такое дело…»

      Теперь Ефим знал, что застрахован от несчастного случая.

      ***

      Было тепло. Или холодно – Платов об этом не думал; быстро отвыкая от обыденного мира, где важно вовремя пересаживать тюльпаны, выносить мусорное ведро и ходить за молоком в соседнюю деревню.

      Он шел мимо дач по пыльной дороге, к железнодорожной станции. Картошки он с собой не взял – не до погреба. Ботинки быстро превратились в серые галоши с почти неразличимыми в пыли шнурками.

      Все, чем он был занят последние часы, был он сам: остальное стало вдруг далеким и совершенно ненужным. Там, за границами его «я», не было ничего, что могло бы помочь, никакого щита, которым можно было прикрыться.

      Правая могла и не захотеть, чтобы ее лечили, она строптива и считает себя вполне здоровой. Вдруг врач убьет самого Ефима, а все освободившееся место займет Правая? Пятьдесят на пятьдесят. Да и самому врачу может не поздоровиться.

      – Здорово, Ефим! Оглох, что ли?

      Платов еще лихорадочно решал, что предпринять, а Правая уже властно тянулась в сторону штакетника крайней дачи. Оставаться с протянутой рукой посреди дороги было нелепо, и Ефим несмело подошел к знакомой калитке.

      – Hy, ты и глухня!

      Это Митяй Жмуров, владелец прекрасной двухэтажной дачи ярко-яичного цвета. Невысокого роста, в старой выцветшей майке, с большими волосатыми руками, глубоко запущенными в синие шаровары, Митяй довольно, даже ласково улыбался, отчего его редкие рыжие усики топорщились как у сома.

      – Ефим, ты ведь знаешь, я – человек простой, – Платов знал его еще со школьной скамьи, и даже ему иногда начинало казаться, что Митяй и впрямь считает себя кондовым малым. – И совершенно незачем задирать носище к солнцу. Ведь оно, солнышко-то, далече, а я – вот он, Митяйка, – перед тобой!

      Платов прекрасно знал о Митяевой способности мигом возвращать на землю заблудшие в бессмысленных мечтах души. Каким образом – Ефим тоже знал, и сам этот метод не раз пробовал.

      Довольный своим красноречием, Жмуров заговорщически подмигнул и всё улыбался своими резиновыми, словно обмазанными малиновым вареньем губами.

      – Так и быть: заходи, – Митяй, освободив проход, сделал выразительный жест – прошу.

      Правая продолжала тянуть, ей умело помогала правая нога. Пришлось покориться.

      – Ты, смотрю, совсем зачах. Огород, тюльпанчики доконали?

      – Огород.

      Ефим насторожился. Кто это сказал: о-го-род? Он сам или этот, второй?

      Правая влезла в карман пиджака, и Ефим вдруг ощутил крошки на дне кармана. И тетрадь, которую Правая не забыла прихватить с собой. Он начал ощущать этой рукой! Значит,