Кем я был и кем я стал. Элина Насибова

несомненно, ублюдок, но я более чем уверен, что он сам сидит сейчас и либо не понимает, что сотворил, либо пребывает в шоке. Но это уже не моя работа. Я нашел все, что мог.

      Закончив заполнять все отчеты, я снял с себя всю рабочую одежду, надушился парфюмом, чтобы замаскировать запах морга, собрал свой рюкзак и уже был готов выходить к Трэвису, чтобы отпроситься у него уйти пораньше, но меня задержали восемь пар осуждающих глаз.

      – Что? – спросил я. – Разве вы сами не торопили меня, чтобы мы успели посмотреть записи с камер?

      – А он? – спросил Фабиан, кивнув в сторону пса.

      – Черт, – выругался я. – Он так тихо сидел, что я забыл про его существование.

      – Накорми его, – приказал Эндрю.

      – Чем? – не понимал я.

      – Кристин говорит, что видела в каком-то автомате сэндвичи, – сказал Курд.

      – Блин, – закатил я глаза. – Ладно.

      Я вышел в коридор, купил бутылку воды, две пачки сэндвичей и быстро вернулся к себе в кабинет. Я и так привлек сегодня к себе слишком много лишнего внимания.

      Найдя в шкафу две большие чаши Петри, я налил в одну воду, а другую положил сэндвичи настолько аккуратно, насколько это возможно. Пришлось в несколько заходов наливать собаке воду, так как чаша не обладала достаточными объемами.

      – Спросите у Кристин, кому можно позвонить и передать ее собаку. В деле нет упоминаний о родственниках, – попросил я ребят, смотря на пса.

      – Тут это… – откашлялся Джон. – Кристин говорит, что хотела бы, чтобы ты забрал Ван Гога себе.

      – Что? – повернулся я к нему.

      – Кристин говорит, что она сирота и ей некому передать собаку. У нее есть лишь одна подруга, но у той аллергия на шерсть, – продолжил Джон.

      – Я не могу, – начал я.

      – Почему?

      – Я не люблю собак.

      – Придется, – прервал нас Харви. – Все, бери собаку в охапку и сваливаем отсюда. Я устал ждать.

      – Но…

      – Оскар, заткнись, или я тебя ударю, – прервал меня Харви. – Это теперь твоя собака. Кристин присмотрит за ней эти три дня, пока ее дух окончательно не исчезнет из мира живых. Дальше ты сам будешь за ней приглядывать. А теперь не выводи меня из себя, бери в ручки свои драгоценные папки и живо к боссу.

      – Не смей мне указывать!

      – Персик!

      – И не надо шантажировать меня енотом.

      Увидев енота, Ван Гог зарычал, отчего Персик попятился назад. Так вот оно что.

      – Ладно, я беру себе пса, – заявил я. – Теперь и у меня будет защитник в этом цирке.

      – Отлично.

      – Отлично.

      – Какой зрелый диалог, – воспел Такелот.

      Глава 14

      Вам стоило видеть лицо Трэвиса, когда я положил ему на стол папки с отчетами. Он был удивлен тем, как быстро мне удалось все закончить, да еще и с такой точностью. Он отпустил меня, так как дел у меня в морге больше не было, и я поехал сначала к себе домой, чтобы оставить там Ван Гога с духом