Женщина forever. Откровенная проза. Любовь Ржаная

что напугал ее.

      – Я не хотел! Я не знал, что ты девушка! Почему ты не предупредила меня?

      И стал дрожащим голосом говорить, что у него жена, маленький ребенок… что он не знает, как теперь быть… но он не виноват! Он не насиловал ее!

      Все это было смешно и не нужно ей. Она не собиралась уводить его от жены или жаловаться начальству! Наверное, он ей нужен был лишь для несложной операции лишения девственности, которая ее уже тяготила.

      Конечно, про жену должен был сказать пораньше – она могла остановиться!

      Но что уж теперь…

      Поэтому, когда он вскочил и быстро оделся, она поцеловала его на прощание, проводила до двери и спокойно закрыла задвижку. А потом разделась и безмятежно уснула.

      Под сладкий, но печальный голос Руссоса:

      – «Goodbye my Love, Goodbye»…

      Вот так все происходит, без любви, но по согласию. Ужасно…

      ***

      Своего первого мужчину Люда больше не увидела никогда. И даже не томилась по нему. Он был и остался чужим, малознакомым, ей не принадлежал.

      Так, легкий и расплывчатый образ молодого, стройного, высокого симпатичного офицера остался вехой в ее памяти. Вехой, отделившей девичество от взрослой жизни.

      Жаль, что офицер был молодой и неопытный, хотя и женатый. Кажется, его звали Евгений.

      Чувственность ее он не разбудил.

      Но цель была достигнута…

      Взрослая жизнь наступила почти сразу.

      Примерно через месяц поздним вечером в дверь снова постучали. На этот раз стук был громкий и требовательный. Она даже подумала, что это пьяная директриса ломится к ней, чтобы снова затеять скандал: куда девчонка спрятала протухшую рыбную сеть, которой сынок директрисы ловил на озере рыбу. А рыбы было много (с той поры она полюбила чистить и щуку, и окуня, и линя).

      Нет, Людочка не ловила рыбу украденной сетью – заселившись, вонючую чужую сеть вытащила из кладовки, отволокла на берег и где-то в ямке прикопала. И удочкой она тогда еще не умела ловить. Ей рыбу продавали заезжие браконьеры, ночью таскавшие у нее из поленницы дрова для своего костра.

      Но это была не опухшая от пьянства шестидесятилетняя директриса, с дыбом стоявшей рыжей «химией» на голове. На крыльце стоял такой же опухший от пьянки майор лет пятидесяти. Вероятно, снова явился в командировку. Вероятно, тот же напарник уже позабытого Евгения.

      – А можно к тебе, дорогая? – майор подмигнул и икнул, хитро прищурившись. Из оттопыренного кармана его куртки выглядывало горлышко бутылки – дар для начала «знакомства».

      Дыхание перехватило у молодой учительницы. Как из нее вылетели слова, которые саму повергли в шок, она не знала.

      – Ах ты мразь! Я что тебе, проститутка? Вали отсюда, скотина!

      И она изо всей силы толкнула майора в грудь, так что он слетел с крыльца. Потом захлопнула дверь. Он что-то крикнул в ответ, но в дверь больше не ломился.

      Все