Женщина forever. Откровенная проза. Любовь Ржаная

застучали. Но парень погнался за ней, она слышала его дыхание за спиной. Мысль, что сейчас он ее притиснет где-нибудь в темном закоулке, не возникла: вид у преследователя был простодушный. Наверное, хотел познакомиться с такой доброй девочкой, а она убежала.

      – Вот, девчонки, а могла бы я уже сегодня быть с парнем! Всего за три копейки! – завершила она свой рассказ в лицах, и вся комната грохнула от смеха.

      Бывало, на запах жареной картошки прибегали парни со второго этажа – историки. Но с ними голодные девчата поступали сурово – к картошке не подпускали. Что там одна сковорода на восьмерых?

      Она и тут рассмешила компанию.

      – Витя! Будешь девятым, если починишь нам утюг!

      Витя придвинулся столу и облизнулся. Остальные двое ушли, вздохнув.

      – Нет, не облизывайся, – строго приказала она, а в глазах прыгали смешинки. – Сначала починишь, потом поешь!

      – Но у меня нет инструмента! Отвертка нужна! Сейчас принесу! – говорил Виктор, самый рукодельный из общежитских парней, которых на всю четырехэтажную общагу было человек шесть. Он уходил и через минуту вбегал с отверткой, бросая первый взгляд на сковороду. Девчонки честно оставили ему его порцию, и вскоре он ее съел. Заморил червячка, как говорится.

      – Ну ты деловая! – восхищались девчонки. – Нигде не пропадешь!

      А она пропадала. Она никому не была нужна. Никто не влюблялся в нее. К пятому курсу она еще даже не поцеловалась ни с кем…

      …Об этом случае из студенческой жизни Люда вспомнила недавно, вспомнила случайно. Дважды пришлось испытать ужасное унижение, мучительное, растравившее душу.

      Девочки в комнате были с разных курсов. Когда она была на третьем, на пятом из комнаты были двое – Фатима и Надежда. Фатима была ленивая узбечка, перед экзаменом просившая пересказать ей сюжет «Муму». Когда родители присылали ей посылку, она всех угощала восточными сладостями и фруктами, за это ее любили и не высмеивали.

      Надежда была высокомерна. Что-то в ней было от еврейки, что-то от француженки. Ходила она стремительно, одевалась со вкусом. Рыжеватые подкрашенные волосы, оформленные в короткую стрижку, очень шли к ее красивому ренуаровскому лицу со слегка выпуклыми насмешливыми глазами и большим чувственным ртом; она была худощава и практически без талии. С соседями по комнате она почти не общалась. Мы все были плебеями, она – аристократкой. Надежда курила, причем не что попало, а какие-то дорогие тонкие сигареты.

      Перед выпуском Надежда решилась привести в комнату своего кавалера. Это был молодой преподаватель вуза, с другого факультета. Преподаватель, высокий симпатичный мужчина, нравился многим, но все знали, что он женат.

      Сначала в комнате все слушали, как он играет на гитаре и поет «Yesterday» на английском языке. Потом с ним все танцевали. Она сидела возле проигрывателя и переворачивала пластинки, которых было немного. Помнится, там были синглы Энгельберта Хампердинка