Повесть о человеке волчьего клана. Эйрик Годвирдсон

потому, что выбрать более-менее пригодный к постройке клочок земли было непросто. Улицы определялись только по хорошо натоптанным тропам, вроде той, по которой шли сейчас путники, а чаще их не было вовсе. Бегущая под ногами серая тропка привела их к самому, пожалуй, пышному, если не сказать, роскошному сооружению этого городка.

      Перед ними возвышался невесть как попавший сюда огромный на фоне всех лачуг и шалашей полуразрушенный корабль, когда-то бывший крайморским императорским фрегатом. К нему-то и направлялся с самого начала Ингольв.

      «Так он бывал здесь уже прежде!» – подумав так, Мила чуть успокоилась.

      Корабль оказался приспособлен под что-то вроде таверны, и внутри было, как и в обычной таверне – шумно, беспорядочно, не очень опрятно и кипело довольно живо самое разное общение. Кто-то наливался выпивкой, горланя песни, кто-то уже напился настолько, что в полубессознательном состоянии лежал под столом, невнятно бурча что-то, кто-то колотил собутыльника, при этом оба выкрикивали проклятья друг другу в чешуйчатые физиономии. Кто-то мирно почивал в углу за столом. Хватало и вполне трезвых посетителей, негромко беседующих за трапезой – в мисках у них была и каша, и чуть странно приготовленное мясо, и жареные коренья… никаких жаб и лягушек, как в тайне опасалась Мила. Всяк занимался своим делом, не обращая внимания на творящееся за соседними столами.

      Но, когда зашли Ингольв и Мила, стало вдруг тихо, все замолчали и посмотрели на вошедших – точно кусок льда в чан с кипящей водой бросили. Даже драчуны отвлеклись от бурного выяснения отношений. Наемник не обратил на это внимания и сел за ближайший стол, предварительно столкнув на пол пьяного до полной бессознательности местного, что развалился сразу на две лавки – свою и соседнюю. На это как раз никто не повел и глазом – обычное дело. К севшим за стол новым посетителям живо подошел трактирщик. Это был ящер с сонным выражением чешуйчатого лица, облаченный в длинный фартук, застиранный до полной потери первоначального цвета, и, в отличие от остальных своих соплеменников, в короткорукавую плотную куртку – видимо, он напялил ее ради множества карманов. На излишне свистящем и шипящем варианте исковерканного крайморского уточнил, чего угодно гостям – и особой какой-то неприветливости в голосе его не было.

      Ингольв, не мудрствуя, заказал «перекусить» – хлеба, мяса, да кружку эля. Мясо местные называли отчего-то «болотная кошка», и оставалось лишь надеяться, что с самой кошкой оно мало что имело общего. Трактирщик вернулся примерно через лучину, и к тому моменту таверна снова ожила, зашумев в привычном ритме – находившийся в ней народ вернулся к своим делам. Ящеры были любопытны, но, в общем-то, довольно флегматичны, как оказалось. Хозяин таверны принес запрошенное: там наличествовал и здоровенный кусок печеного мяса на круглой доске вместо тарелки, и вместительная кривобокая глиняная кружка с шапкой