Бенефис Сохатого. Алексей Полилов

этого участка и идущему в сторону от ручья, в ближайший овражек. Там его внимание привлекла куча наваленных друг на друга веток и свежего дёрна. Не подходя ближе он вытянул шею, пытаясь рассмотреть то, что было скрыто под ветками и землёй. Отцово ружьё, с расщеплённым прикладом и покорёженной спусковой скобой, он увидел одновременно с разорванным голенищем сапога, из которого торчала белая, с розовыми клочьями мышц кость… Вскрикнув, Тимир кинулся к единственному казавшимся ему безопасным месту: большой сосне, стоявшей наособицу от еловых зарослей. Как вскарабкался с ружьём за спиной по ровному стволу до спасительных ветвей он не помнил, и не смог бы повторить, попроси кто это сделать. Но просить было некому. Под кучей веток лежало истерзанное тело отца. Где-то рядом таился зверь, спрятавший остатки своего кровавого пиршества. И высоко над всем этим дрожащий от страха мальчишка.

      Недовольное утробное рычание послышалось почти сразу, как только он крепко охватил руками пахучий смолистый ствол. Из ближайших кустов вывалился медведь, размеры которого он и представить себе не мог: яростно скрежетнув когтями по стволу, на который только что забрался мальчишка, от встал во весь рост и без малого не зацепил лапой ногу Тимира, зажмурившегося от ужаса. Рёв зверя и дрожавший от ударов лап ствол заставили его посмотреть вниз. Медведь не делал больше попыток достать когтями новую жертву, сидевшую у него над головой. Хотя, казалось, встав на задние лапы ему не составило бы большого труда дотянуться до нижних веток. Но сил на это у зверя не было. Он был ранен. С правой стороны его грудины виднелось выходное отверстие раневого канала. И ещё одна рана была на задней лапе. (Судя по всему, стреляли дважды, и ранили крепко, хоть и не смертельно. Раненый зверь затаился и бросился на первого попавшегося человека с ружьём. Отец, похоже, не ожидал этого: на шагающего по своим делам охотника нападать в лесу обычно некому. Кроме таких вот случаев. Раненый медведь от безысходности может и не такое, и сейчас он пытался достать юного охотника, сидевшего соблазнительно близко над ним.) Стараясь не свалиться со своего убежища Тимир перехватил ружьё, взвёл курок, опустил ствол вниз и почти не целясь выстрелил в широко разинутую, клыкастую пасть. Грохот и дым скрыли бешеный взгляд медвежьих глаз, источавших лютую ненависть.

      Отдача вырвала из мальчишеской руки ружьё и оно упало под дерево, где его сразу начал терзать когтями и клыками зверь, подмяв под себя и превращая в гнутый, обрамлённый щепой кусок трубы. Скоро возня и рычание внизу сошли на нет, зверь затих, улёгшись на землю и карауля жертву, а потерявший оружие Тимир обхватил крепче ствол и стал ждать, когда силы его покинут и он неминуемо упадёт в медвежьи лапы.

      Он просидел так вечер, всю ночь и утро следующего дня, с опаской наблюдая за притихшим зверем. Его неподвижность принимал за хитрость – интеллект косолапого известен, может обмануть любого. Проверить, жив хищник или нет, не решался. Да и сил на такую проверку просто не осталось. И вот спасение пришло, словно чудо, которого