Смотритель маяка на полставки. Олег Атлас

вероятности," – заговорил Регулятор внутри него. "Локальные колебания параметров квантовой структуры. Требуется корректировка базовых констант. Я мог бы стабилизировать это одним усилием мысли…"

      "Это больше, чем просто техническая неисправность," – возразил Наблюдатель. "Ткань самой реальности меняется. Мы наблюдаем не сбой, а эволюцию. Порт-Фортуна всегда был особым местом, точкой схождения вероятностей, но сегодня…"

      "Множественность была заложена в основы вселенной с самого начала," – неожиданно продолжил Регулятор, не споря, а развивая мысль. "Но почему она становится видимой именно сейчас? Какой параметр мы упустили в изначальных расчетах?"

      "Возможно, дело не в параметрах," – ответил Наблюдатель. "А в самой природе наблюдения. Сознание, способное видеть альтернативы, уже влияет на ткань реальности. Может, все дело в том, что мы впервые действительно смотрим – не из космических высот, а отсюда, из средоточия человеческого опыта."

      К этому привычному диалогу присоединился третий голос – отдаленный, словно приходящий через толщу времен, но несомненно принадлежащий ему самому: "Рано или поздно все линии вероятности начинают резонировать друг с другом. Мы знали об этом, когда закладывали основы множественности. Это не ошибка, а предусмотренное свойство. Я удивлен лишь, что это происходит здесь и сейчас, в такой локальной точке…"

      – Множественность всегда существовала, – прошептал Виктор, глядя, как пурпурный оттенок моря исчезает, возвращая воде естественную синеву. – Но никогда не была так заметна. Космический шёпот становится криком. Колыбельная вселенной превращается в симфонию.

      Виктор спускался по винтовой лестнице маяка, и с каждым шагом лестница словно меняла свою конфигурацию – то становилась круче, то пологой, ступеньки то сужались, то расширялись. На одном пролёте перила были деревянными, на другом – металлическими, на третьем – исчезали вовсе, и Виктор инстинктивно отшатывался к центру. На стене мелькнула тень от лестницы – но совершенно не соответствующая её текущей форме. Тень демонстрировала то, чем лестница была – или могла стать – в другой версии реальности.

      Когда Виктор вышел на улицу, диссонанс реальности стал ещё заметнее. Дома вдоль дороги к городу мерцали, как испорченные неоновые вывески, показывая разные архитектурные вариации: то с дополнительным этажом, то с иным цветом крыши, то с пристройкой, которой мгновение назад не было, то полностью разрушенные. В одной из вспышек Виктор увидел дом, покрытый странной чешуйчатой структурой, похожей на огромные листья. В другой – тот же дом казался высеченным из цельного куска хрусталя.

      Женщина, идущая впереди него, с каждым шагом меняла цвет волос – от каштановых к рыжим, затем к седым, и обратно к тёмным. На мгновение её силуэт раздвоился, и Виктор увидел две накладывающиеся друг на друга версии одного человека – в одной она шла медленно и сутулясь, в другой – легко и грациозно.

      На углу улицы музыкант играл на скрипке