Сноуборд. Никита Ирз

Сквозь линзы в роговой оправе ее очков видны были закрытые, слегка прижимавшие глаза веки, обрамленные синеватым кольцом кругов вокруг глаз – приметы закоренелой трудоголички.

      Коля-Колямбастер пил фильтр и слегка покачивал головой, выражая таким образом свою солидарность с нами, со всеобщим легким и несколько равнодушным недоумением, вызванным внезапным уходом из жизни нашей одногруппницы.

       Уже не помню, о чем мы говорили после этого. Да и говорили ли? Кажется, мы молча допили свои напитки, встали из-за стола и направились к выходу. Дошли до метро, попрощались, как это у нас водилось, слегка приобняв друг друга, и разъехались по домам.

      Помню, что, возвращаясь домой, зашел в ларек, который держали чеченцы недалеко от моего дома, и взял там еще стаканчик латте – все-таки час был уже поздний и пить слишком крепкий кофе было нецелесообразно.

      Чеченка средних лет протянула мне мой стаканчик со словами:

      – Ваш латте.

      Она проглотила последний звук в названии напитка. Я разглядывал ее грубоватые, но не лишенные южного обаяния черты лица. Если бы не перекачанные губы, ее можно было бы назвать симпатичной. Отказавшись от идеи попробовать узнать ее имя и попросить поделиться своим контактом в мессенджере, я придавил пластиковой крышечкой стаканчик, сунул в него с трудом оголенную от бумажных одеяний пластиковую же трубочку и затянулся прямо на ходу, как часто делал по пути от метро к университету с утра. Ближе к подъезду кофе в стаканчике истощился. С помощью трубочки я собрал с картонных стенок одноразового сосуда осевшую на них пенку и слизал ее всю подчистую. Нельзя разбрасываться такими вещами!

      Войдя в подъезд, я ощутил легкую головную боль, которая увеличивалась с каждой ступенькой ведущей к лифту лестницы. Ввалившись в лифт, я понял, что теряю сознание и провалился куда-то в небытие.

      Очнулся я лежащим на какой-то незнакомой кровати с незатейливым белым постельным бельем. Где-то в левой части лба неприятно нарывало. Пошарив рукой по лбу, я обнаружил в левой его части крупную шишку. «Где я?» «Что произошло в лифте?» – эти мысли ножами вонзались в глубину сознания и возвращали сопровождавшую недавнюю потерю сознания головную боль. Слегка приподнявшись, я огляделся по сторонам. Белые стены. Окна выходят на какую-то стройку. Экая невидаль в Москве! Похоже, я в больнице. Справа от меня стоит постель с неряшливо скомканным одеялом. Кажется, я не один в палате. Сил встать с постели не было, и я тупо уставился на бродившую по белому потолку муху.

      Думаю, я бы задремал и уснул, если бы не услышал звук движения ключей в замочной скважине.

      «Так я еще и был заперт!» – едва успел удивленно отметить, как в комнате появилась симпатичная рыжеволосая медсестра.

      – Как самочувствие? – приветливо спросила она. Хотя большая часть ее лица была скрыта маской, по голосу я понял, что она улыбается – их всех научили создавать видимость доброжелательности по отношению к пациентам в медицинском