Алхимик Великой империи. Евгений Зеленский

сиятельный граф зашагал к Зимнему, махнув рукой на экипаж:

      – Не поеду!

      Хотелось пройтись. Ветер с Невы дул по-зимнему, морозно. Студеный холод, губительный для тысяч чахоточных и болезных, был разгоряченному Орлову лишь на пользу – голову остудить помогает.

      Выкупив почти все, что оставил в наследство великий Михаил Васильевич, сиятельный граф сделал что мог, дабы сохранить и уберечь все это от ловких немецких противников Ломоносова из Академии. Удалось не сполна, конечно, но отчасти преуспел. Еще долго это грело душу Григория Григорьевича, да и некоторые записи оказались бесценны, когда русское государство встретили суровые напасти, уготовленные ему будущим – великий мор, да и мало ли их было? Великую силу знания дают, коли в них понимать и к решению задач приспособлять умеючи! Бесценную силу!

      Вдова Михаила Васильевича, преданная и любящая немка, при крещении принявшая имя Елизаветы Андреевны, была обеспечена и ни в чем не нуждалась до самой своей смерти.

      – Но черт побери, Михайло! – еще не раз взрывался Орлов, вспоминая тот день, – что за чертовщину такую ты скрывал от нас в тех свитках? Куда спрятал? Надежно ли..?

      Глава 4

      Нижний Новгород, июнь 1896

      – Эй, запрыгивай, пока не тронулись, не зависай там! – Александр Владимирович Толстой, студент факультета медицинских наук, кричал своему товарищу из физмата.

      – Момент, Саня, прихвачу только пару газет! А ну как в вагоне не найдется симпатичных мамзелей и всю дорогу мы станем унывать в буквы?

      – Ну уж это вряд ли – добродушно рассмеялся Александр в ответ.

      Мишка был заядлым донжуаном. Хотя особенной внешней привлекательности за ним и не наблюдалось – мощная фигура деревенского батрака, ярко контрастируя со странной для эдакого типажа образованностью, кружила дамам головы. Производя первое впечатление сельского парня, стоило лишь Мишке открыть рот и заговорить о сумасшедших двигателях Яковлева, приводящих в движение тяжелые конструкции, прозванные автомобилями, или о гиперболоидах Шухова, о логарифмах и интегралах – барышни таяли и быстро проходили все метаморфозы: от удивления до восхищения. Слишком уж выразителен был контраст! Слишком обманчиво первое впечатление… Ну, а уж помочь прекрасной особе перейти от удивления к симпатии, поигрывая мощными мускулами и взывая к животной части, не стоило опытному Мишке никаких трудов. Тут была его стихия!

      Совсем другим был Александр Владимирович. Воспитанный в интеллигентном семействе Пелей, неизвестно в кого он вырос худым, долговязым юношей с высоким лбом, небрежно забранными назад соломенными волосами и рассеянным, мечтательным взглядом. Прячась под круглыми очками, глаза Александра светились какой-то неугасаемой внутренней работой, словно он пребывал и здесь и где-то еще, в царстве собственных идей и размышлений .

      Поприветствовав студентов жесткими лакированными сидениями, поезд отошел от вокзала, выпуская в