Проверка огнем. Александр Тамоников

который молчал в стороне, не вмешиваясь в спор: – Ну а вы, товарищ Шубин, верите Белецкой? Или тоже думаете, что она засланный немецкий шпион?

      Глеб задумался на секунду и согласился с ним:

      – Товарищ полковник, как разведчик, я никаких несовпадений в ее рассказе не услышал. Если и правда прошла девушка все немецкие заслоны, то сделала это с умом, по всем правилам маскировки и разведки. А все остальные сведения, я считаю, должны быть проверены. Здесь я с майором Мурашко согласен – нельзя доверять лишь одному источнику без дополнительной проверки информации. Хотя бы часть сведений необходимо перепроверить, чтобы убедиться в их правдивости.

      Майор оживился, найдя поддержку у офицера разведки:

      – Вот и я о том же говорю, товарищ полковник. Мне так же, как и вам, девочку по-человечески жалко. Она настоящий подвиг совершила, но мы же военные опытные и знаем, что с людьми пытки и плен творят. От страха идут на разные преступления, в том числе и предательство. Да даже если завербовали ее, от страха согласилась служить абверу, и то я ее не осуждаю. Ведь и правда, считай ребенок, легко могли сломать. Вот только цена нашего слепого доверия без проверки сведений может быть страшной – отправить на гибель прямо фашистам в лапы тысячи людей. Сведения, которые она нам сообщила, ценные. Они нам помогут очень сильно при наступлении, но пользоваться ими без проверки неразумно, как и отправлять в центральный штаб тоже нельзя.

      Полковник Зубарев нахмурился и выдал суровое решение:

      – Нет, в штаб я обо всех обстоятельствах этого происшествия доложу. Там потом посмотрим, как поступить. Вы пока можете быть свободны.

      Он повернулся к ординарцу:

      – Вызови какую-нибудь служащую с банно-прачечного отряда, пускай заберет девушку и отведет на дезинфекцию и в лазарет заодно, чтобы врач ее осмотрел. Уж сильно худая, надо позаботиться бы о ней, подлечить, откормить. – Огорченный полковник скрылся в кабинете.

      Шубин с Мурашко переглянулись и разошлись каждый по своим местам: особист в кабинет, а разведчик в офицерскую казарму.

      По дороге Глеб все вспоминал пометки на карте, которые так старательно сделала Оля Белецкая, и мысленно примерял ее к топографической карте окрестностей Одессы. Ну что же, и тут нет никаких несовпадений или неточностей. Все отметки, сделанные ее рукой, совпадали с местностью вокруг города, особенностями ландшафта и логикой военной стратегии фашистов. Он все искал какие-то зацепки или неточности, которые указали бы на ложь девушки, вспоминая ее рассказ. Однако таких не находил и понимал, что они оказались в тяжелой двоякой ситуации. Девушка, скорее всего, не лжет, сведения, доставленные ею, очень ценны. Вот только использовать их без подтверждения опасно, никто в штабе не даст добро, пока не будет уверен в правдивости Белецкой.

      В казарме разведчик вытащил собственную офицерскую карту из планшета, развернул ее и стал изучать. Он почти воспроизвел карандашом схему расположения укреплений и войск, указанную Белецкой на выступах и лиманах Южного Буга, оценивая продуманность