Северное сияние внутри. Анна Борисова

играет. В нем нет ни крупицы таланта, ну и что? Родители рады увлечению, да и он сам получает удовольствие от занятий. Музыка отвлекает от семейных скандалов, жестоких одноклассников и сверстников во дворе, поднимающих парнишку на смех из-за чрезмерной физической слабости.

      В дверь постучали.

      – Кармелия Борисовна, извините, можно забрать Степашку? Нам бы побыстрее домой, хотим сюрприз подготовить папе. У него сегодня день рождения!

      – Да-да, конечно! Всего доброго! Наилучшие пожелания вашему мужу!

      Пока ученик собирался, Кармелия подумала, как это гадко и смешно, когда слово «любимый» с годами превращается в «папу». Она бы себе такого не позволила: тихонько укладывала бы детей, облачалась в шелковый пеньюар, надевала кокетливые босоножки с меховыми помпонами и статно вплывала в утонувший в сигарном дыму кабинет мужа. Но не судьба!

      Дома женщина пригубила вина, закусывая пармезаном и пармской, откинулась в кресле и стала вспоминать.

      17 февраля. День рождения папы Степана. День, когда она в 92-м познакомилась со своей первой и единственной любовью. Она, звезда Мариинки, в тот голодный год вынуждена была выступать на юбилеях нуворишей, ничего не смыслящих в классической музыке, но стремившихся подчеркнуть свою избранность, возможность купить многое. В тот вечер она оказалась после такого выступления в кабаке на Невском: стройная, брови вразлет, волосы зачесаны, винтажное кружевное платье.

      Он сидел за соседним столиком, и когда хозяева жизни опьянели, забыв про артистов, тихо предложил сбежать. Почему-то пианистка согласилась.

      Дул ветер, расплывалась кругами под глазами тушь «Ленинградская», а они стояли у парадной – молодые, веселые и прекрасные. С того дня они не расставались.

      Кармелия Борисовна встала, открыла резную шкатулку на туалетном столике, вытянула за цепочку овальный медальон. Холодный металл гладкой галькой лег в ладонь. Одно нажатие пальца – на нее смотрел широко улыбающийся парень со светлыми глазами и легкой волной в целуемых морским бризом волосах.

      Сентябрь девяносто второго. Они подали заявление в ЗАГС и уже через несколько часов поезд уносил их с Московского вокзала в Севастополь. Там ждал их незабываемый, захватывающий дух Фиолент. Они остановились у бабы Светы, в доме у скалистого обрыва, пили литрами домашнее розовое, плавали на защищенный неприступными скалами пляж за гротом Дианы, раздевались, нежились на бархатном солнышке, растянувшись на крупных камнях. Они ели счастье большой ложкой и верили – дальше будет еще лучше..

      Глава 4. Василиск

      Убежденный холостяк Влад Васильев проснулся в своей квартире на Васильевском острове в чудесном настроении. Кристально чистый воздух за окном был пропитан зябким солнечным светом. Сияла, искрясь ледяными глыбами Нева, золотился празднично шпиль Петропавловской башни. Напевая арию Ленского – местами даже чисто, – он проследовал в уборную. Сегодня он особенно гладко выбрился, тщательно почистил зубы, напомадил волосы