Витторио: Вор. Этель Рефар

робко и неумело, что только раззадоривало. Морх легко усадил её к себе на колени, продолжая целовать. Осторожно, чтобы не спугнуть и игра не закончилась не начавшись. Дора испуганно ойкнула, осознав, что между их телами не осталось никакого расстояния. Руки Морха не давали ей отстраниться. Одной ладонью он без труда удерживал Дору, второй задрал подол и скользнул по ноге вверх, к бедру.

      – Что ты делаешь?

      Спросила она, уперевшись ладонями Морху в грудь. Он улыбался и смотрел Доре в глаза, видя, какое противоборство идёт внутри.

      – Не нравится?

      Он слегка прикусил ей кожу на шее, едва сдерживаясь, чтобы не до крови. О нет, эти развлечения, пожалуй, можно оставить на потом и с другими. Он без тени смущения провёл пальцами по внутренней стороне бедра выше. Дора шумно выдохнула и чуть раздвинула ноги.

      – Мне нельзя, это неправильно…

      Но голос её дрожал и в нём не было уверенности. Морх повалил Дору на постель, нависнув над ней, её пальцы судорожно вцепились ему в плечи, и это было чуточку больно.

      – Ты не сказала «не хочу».

      Морх ненадолго отстранился и снял с себя верхние одежды, неотрывно глядя Доре в глаза. Ткань нижних была более тонкой и он прекрасно понимал, как выглядит сейчас в неверном мерцании светильников. Левый рукав соскользнул, обнажая бледное плечо и чёткую линию ключицы. Дора сама потянулась к нему, коснувшись прохладными пальцами шеи, ведя вниз к животу и оставшимся завязкам на одежде. Её руки слегка дрожали, но взгляд уже поплыл и глаза лихорадочно блестели. Она потянула за шнурок, а Морх снова склонился над ней, попутно помогая освобождать себя от лишней одежды.

      Совсем скоро платье, а потом и сорочка, Доры оказалось на полу, и теперь дева лежала в постели совершенно нагая и беззащитная. Под взглядом Морха она смутилась и попыталась прикрыть небольшую грудь руками.

      – Тебе не кажется, что уже поздно?

      Спросил он и, перехватив её запястья, завёл руки ей за голову. Щёки Доры так мило порозовели, что Морху всё больше надоедало играть в нежность. Наброситься и растерзать, оставляя на светло-розовой нежной коже следы от зубов и ногтей. Взять её всю до последней капли, чтобы она сорвала голос, умоляя и всхлипывая. Чтобы кричала его имя до звона в ушах. Но принуждение не доставит такого удовольствия, дева должна упасть сама. Она уже полетела в пропасть, когда пришла сюда, оставалось лишь немного помочь, и Морх прекрасно понимал, за какую ниточку дёрнуть.

      Он приник к её губам с такой нежностью, будто действительно был влюблён, и почувствовал, как девушка становилась всё более расслабленной. Она уже не зажималась как раньше, не пыталась прикрыться. Действия Доры становились всё смелее, она прижималась к нему всем телом. Морх чувствовал как быстро бьётся сердце в её груди, он углубил поцелуй и даже не дёрнулся, когда Дора, забывшись, укусила его за нижнюю губу. Привкус крови сносил крышу, возбуждение нарастало со стремительной скоростью.

      В штанах стало тесно и Дора почувствовала это, нетерпеливо двинув бёдрами.

      – Морх…

      Хрипло