Зеркало для Вселенной. Екатерина Сирота

странное чувство, что кругом все видят эту фальшь и враньё. А остановиться Полина уже не может. Начала оживлённо рассказывать про подготовку к олимпиаде, показывала учебники. Татьяна внимательно слушала и улыбалась. Полина точно знала, что и она фальшивит. Вдруг та начала рыться в сумочке и достала оттуда флакон с духами – правда, без коробки:

      – Вот, возьми, это французские. Ты уже взрослая девочка, думаю, оценишь.

      Полина смутилась ещё больше. Когда Татьяна ушла, она брызнула немного на футболку – запах был удушливый и сладкий. Мамочки потом ругались и долго проветривали палату.

      На следующий день пришла мама и забрала духи: «Странный подарок!»

      С этого цветочного удушливого, кем-то придуманного искусственного запаха начались странные отношения Полины и Татьяны. После выписки из больницы она вдруг снова по выходным стала ездить к отцу, каждый раз будто преодолевая себя. Отец радовался, мама была не против.

      А Полина играла в непонятную для себя игру, словно кто-то управлял ею: какой-то небесный кукловод спрятался за тучи, его не видно, и нитей не видно, только силу их натяжения чувствуешь. Дёргает тебя, поворачивает в разные стороны, и ты не можешь объяснить, что там, наверху, происходит. Но только это точно не ты, не твой голос звучит, а чей-то фальшивый, напоминающий голос Полины. Однажды, собирая вечером вещи для выходных в рюкзак, услышала разговор Игоря и мамы. Дверь на кухне была приоткрыта, монотонно гудел холодильник, голоса приглушенные.

      – Надя, я не понимаю, зачем она ходит туда? С твоей подачи или Андрея, объясни? Я же вижу, ей тяжело!

      – Господи, Игорь! Не выдумывай! Разве её кто-то заставлял? Сама попросилась после больницы, ты же помнишь. Сколько можно по улицам таскаться в выходные? Ничего в этом нет особенного, многие так живут и нормально общаются.

      – Это ты не понимаешь! Я вижу, что она страдает, только сама себя понять не может. Она сложный человек, Надя. А тут ещё подростковый период.

      – Ничего. Пусть Татьяна привыкает, что это и Полины дом тоже. К тому же отец Андрея в конце жизни просил меня, чтобы Полина могла пользоваться его библиотекой, когда ей исполнится семнадцать. У него было много странностей, конечно, тем не менее…

      – Боже мой! О чём ты думаешь? Татьяна, библиотека! Да на Польке лица нет, когда она туда отправляется.

      – Игорь, давай закроем эту тему.

      А дома у отца снова маска, улыбка, общее чаепитие. Аня держалась отстранённо, старалась быстро уйти, говорила, что гулять. Возвращалась поздно, спали в разных комнатах. Полине стелили в кабинете деда. Книжные полки вдоль стен от пола и до потолка, один книжный шкаф закрыт на ключ. Дедов рабочий стол – тёмно-коричневый, покрытый лаком, с прожилками срезанного дерева. Полина любила садиться за этот стол и медленно проводить по нему ладонью. Они обменивались: рука отдавала тепло и забирала холод и одиночество гладкой поверхности.

      Чай пили долго. Отец делился новостями с работы, шутил, потом забирал