своей обязанностью проститься. – «Ведь ты с ней в ссоре, чего же целоваться-то лезешь?» – замечают воспитанницы. – «Я и забыла, Бог с ней; ведь за мной сегодня, милочка, в пять часов придут, на железную дорогу – и домой! Понимаешь ли?» – «Еще бы не понять», – отвечают воспитаннице другие, в подтверждение своих слов крепко целуя ее. «Домой, домой, домой», – раздается во всех углах и закоулках, читается на лице всякой воспитанницы… – «Да, – размышляет классная дама, стоя у окна дортуара для наблюдения над сборами воспитанниц, – домой, конечно, приятно отсюда уехать недели на две; а что меня ожидает там, в родном уездном городке?» И в ее воображении мелькает неопрятная, грязная квартирка, в которой живет слепая старуха-мать, темные, холодные комнаты. Приедешь – счет от хозяйки квартиры за дрова, свечи, провизию, все это нужно оплатить, нужно к празднику что-нибудь купить, а жалованье не велико: всего 15 руб. в месяц. «Вот станет ли денег-то на уплату, – тяжело вздыхая, размышляет она, – я ведь себе нынче шубу, калоши купила, – немного осталось. И тут еще, наверно, от бедной племянницы письмо придет: Христом Богом попросит к празднику хоть три рубля прислать. Как тут откажешь? А пошлешь – нельзя будет ничего лишнего к празднику купить… Им все весело! – злобно улыбается классная дама, посматривая на воспитанниц: – все молодые, счастливые; а мне – никогда не быть уж такой, – говорит что-то внутри ее. И вдруг у нее является желание огорчить этих веселых, смеющихся девочек, наказать их чем-нибудь, отравить им счастливые минуты. – «Чего вы расшумелись, сию минуту все из дортуара!» – прикрикивает она на них. В ответ раздаются жалобные голоса, еще более раздражающие классную даму. – «За что ты наказала сейчас этих девочек?» – спрашивает ее какой-то внутренний голос. И она нервно стискивает руки, стараясь не слышать этого веселого смеха и шума. А кругом – так кипит и шумит молодая, веселая, беззаботная жизнь; всем весело, всем, лишь у нее одной на сердце тоска страшная, безысходная. – Домой, домой!
23 декабря Приснился мне папа вчера. Странное чувство испытываю я тогда, когда вижу его во сне: мне так хорошо, весело делается, только как будто жаль кого-то. Говорят, что это он напоминает мне, чтобы я за него молилась. Это правда. Когда я плохо или долго не молюсь за папу, он мне всегда приснится, такой ласковый, добрый, так что жаль сна бывает.
О Господи, Господи! Помилуй меня грешную, прости все грехи мои. Ведь Ты прощаешь грехи всем людям, – прости же, Господи, зверю скверному, гадкому, хоть одну сотую долю его грехов и прегрешений. Хотелось бы мне умереть, если не сейчас, не теперь, то 15 августа будущего года, мне тогда будет ровно 15 лет; хотелось бы мне умереть ровно в 6 часов утра, т. е. в тот час, когда я родилась; хотелось бы, чтобы меня похоронили в ельнике, там, где мы часто гулять ходили, посадили бы елочку на могиле, но креста не надо ставить, можно из елки простенький вырубить; а если в ельнике нельзя, то пусть бы похоронили меня в дальнем углу нашего кладбища, там, где солнце почаще и подольше бывает. Гораздо лучше умереть, чем жить!
