Ручной Привод. Вадим Панов

он еще не изменился.

      – Расскажи, как это будет.

      «Опять».

      Пандора знала, что Гарри на грани, что он способен убежать из подвала, отменить все и в этом случае его невозможно будет вновь уговорить на ритуал, а потому начала свою речь предельно мягко:

      – Будет казаться, что тебя распирает изнутри и, одновременно, что сдавливает огромными тисками. Тебе покажется, что ты уменьшаешься и, одновременно, что ты взорвался и разлетелся в стороны. Эти ощущения будут длиться меньше десяти секунд – именно столько времени потребуется на главную часть ритуала, но тебе покажется, что прошла вечность.

      – Ты меня пугаешь?

      – Нет. Я честна с тобой.

      – А моя жизнь?

      – Ей ничего не угрожает.

      Он верил каждому слову женщины, но никак не мог решиться. Ведь это так сложно – глубоко вздохнуть и сказать:

      – Я готов.

      Как в омут.

      Скотт оттолкнулся от стены и быстро, пока предательски дрожащие ноги не понесли его к двери, добрался до стула.

      – Скорее!

      Пандора схватила скотч и торопливо примотала Гарри к стулу. Затем спокойно и аккуратно завершила укрепление пут, затратив почти весь рулон липкой ленты, встала между мужчинами, положив ладони на их лбы, и закрыла глаза.

      – Пандора, – прошептал Скотт.

      – Что?

      – Я боюсь.

      – Запомни это чувство, – тихо сказала женщина. – Больше оно к тебе не вернется.

      Гарри вновь вздохнул и закрыл глаза. Пленник замычал. Но что толку в мычании?

      – Именем Неназываемого! – громко произнесла Пандора. – Именем великого правителя Вечности! Именем темной Бездны!

      Придуманное ею заклинание не относилось к какой-либо конкретной мистической школе, зато звучало красиво и внушительно. Заученные слова, вылетающие с заученной интонацией, накрывали помещение бессмысленной в своей эклектике вязью звуков, и эта механическая работа не отвлекала Пандору от основного ее занятия, от работы над «искрами» сидящих в подвале мужчин.

      От раскаленных звездочек, сияющих внутри каждого. От чуда, которое с нами всю жизнь. От чуда, которое можно изменить.

      И от охватившего ее наслаждения. От чувственного, почти физического удовольствия погружения в чужие «искры». В чужое «Я». Талант «резчика» позволял вскрывать самые таинственные, самые загадочные во всей Вселенной субстанции. Почти бессмертные. Почти всемогущие. И мало какой «резчик» не ощущал себя богом. По крайней мере, во время работы. Никто из них не мог сдержать возбуждения, и Пандора не была исключением. Руки ее, окутанные светом, дрожали, губы подрагивали, на верхней выступили капельки пота, а по всему телу растекалось тепло.

      И фоном для работы была дерзкая, но от того еще более восхитительная мысль:

      «Я равна Ему!»

* * *

      – Осваивайтесь, господин старший помощник.

      – У нас от начальства секретов нет, правда, брат Бизон?

      – Правда, брат Бандера: все покажем, все расскажем. И абсолютно бесплатно.

      – То есть –