Anamnesis mali. История беды. Александр Мишкин

добавь! Синеват клиент…

      Покончив с первоочередными задачами, мы с Петровичем задумчиво застыли над Роминым. Тот всё так же удивлённо созерцал нас немигающим взором.

      – Палыч, мне кажется, или он в сознании? – поинтересовался Ванька.

      – Не кажется. В сознании, – буркнул я.

      – А хорошо ли это?

      – Нехорошо.

      И в самом деле: в полном сознании лежать с трубкой в трахее на искусственном дыхании – ощущения не из радостных!

      – Глушим? – шёпотом спросил Петрович.

      – Угу, – так же тихо ответил я.

      Понимающая сестра уже была рядом с полным шприцем и вопросительно смотрела на меня. Я кивнул:

      – Валяйте, чего уж там…

      Поршень резво затолкал прозрачную жидкость в вену. Глазки несчастного Ромина закатились и он забылся глубоким медикаментозным сном. Вот и славно.

      – Что здесь случилось? Чего это вдруг клиент дышать перестал? – покончив с первоочередными задачами, я приступил к расследованию.

      – Виктор Михалыч… – понурившись, пробормотала сестра.

      – Свят, свят, свят! – Петрович истово перекрестился.

      Я напрягся: что на этот раз?

      – Так: медленно, с чувством и подробностями. Начинаем излагать.

      Сестра глубоко вздохнула, печально посмотрела на меня и приступила к рассказу. По мере приближения к развязке, наши с Петровичем лица становились всё длиннее и длиннее. Было, отчего…

      Итак, Михалыч явился с обходом в палату и с порога окинул орлиным взором своих подопечных. Коих было два экземпляра: уже знакомый нам Ромин (молодой, бодренький и почти здоровый) – слева; и пациент с инсультом, без сознания, на аппаратном дыхании – справа. Диспозицию следует запомнить – это важно!

      Ромин имел неосторожность пожаловаться на бессонницу: дескать, всю ночь не спал, да и днём не случилось. Нельзя ли что-нибудь с этим сделать?

      Михалыч благосклонно кивнул и обратил свой взор на второго пациента. Тот ни на что не жаловался: по причине отсутствия сознания. Зато вёл себя неправильно: изредка пытался дышать сам, мешая чёткой работе «вентилятора» (аппарата искусственной вентиляции лёгких). В таких случаях обычно вводится инспирон (Название препарата вымышленное, механизм действия и эффект – реальные. Прим. автора). Который парализует всю мускулатуру, в том числе и дыхательную. Дыхание при этом, естественно, останавливается.

      В мозгу Михалыча сформировался чёткий клинический план: клиенту слева назначить реланиум, чтобы поспал, а тому, который справа – инспирон. Чтобы не дышал, коль уж за него это делает аппарат. Пока всё правильно и обоснованно.

      Ужас начался потом. Михалыч развернулся на сто восемьдесят градусов к сестричке, пост которой находился за его спиной, у входа в палату. И, точно помня, что по правую руку у него – тот, что на «вентиляторе», а по левую – тот, которому поспать бы, распорядился:

      – Этому (махнув большим