Бывшие. Няня по контракту. Алекса Гранд

Лина мешкается. Трет большим пальцем указательный и разрывает несчастную салфетку на многочисленные клочки. Как будто подыскивает благовидный предлог отказаться.

      Но мне почему-то важно заставить её переменить мнение.

      – Или боишься?

      – Я?

      – Ты. Ты. Струсила, так и скажи.

      – Хорошо. Давай съездим.

      Сцепив зубы, соглашается Ланская. Молчит, пока мы забираем Еву у их хваленой Валентины Федоровны. Молчит, пока мы втроём минуем бесконечные коридоры и выскальзываем на парковку.

      И отмирает только тогда, когда я распахиваю перед ней дверь.

      – Спасибо.

      Благодарит она меня, только из её уст это больше звучит, как отборное ругательство.

      Проверив Евин ремень безопасности, я устраиваюсь на водительском сидении и включаю обогрев. Врубаю радио, чтобы хоть чем-то забить эфир, и размышляю о том, что творю лютую дичь.

      Манипулирую Василиной, которая ведётся на мои ухищрения, как в старые добрые времена, и планирую познакомить её с невестой. Чтобы что?

      Доказать, что Лена достойная женщина, а я не тот повеса, что раньше. Наверное.

      – Добро пожаловать в наши хоромы.

      Отперев замок, я склоняюсь перед Ланской в шутливом поклоне и первым делом веду её в детскую. Выжидаю, пока она прошлепает босыми ногами к огромной полке с куклами и книгами, и выдаю торжествующее.

      – Ева ни в чём не нуждается, видишь?

      – Ты ошибаешься, Холодов.

      – Ошибаюсь?

      – Да. Как часто ты приезжаешь домой на обед, если не брать в расчёт ваши визиты в клиники? Как часто ты читаешь ей сказки на ночь? Когда ты в последний раз брал выходной, чтобы провести его с дочерью на природе? Или в парке аттракционов? Или в кинотеатре?

      Её вопросы просты и логичны. Они бьют наотмашь, попадают прямо в цель, и на пару секунд я осекаюсь, глядя на неё как на восьмое чудо света.

      А потом вспыхиваю, словно спичка от злости и ядовито бросаю в ответ.

      – А ты, как я погляжу, эксперт в семейных отношениях? С каких это пор?

      Я смотрю на неё с вызовом, горделиво вздернув подбородок. Чувствую себя упрямым глупым мальчишкой, но не могу остановиться или перестать провоцировать Ланскую.

      Я просто хочу.

      Совершенно по-детски, глупо задеть её за живое. Увидеть на слишком серьёзном лице привычную растерянность и даже обиду. И так увлекаюсь, что забываю напрочь о цели нашего приезда.

      – Верно, Холодов, – чуть помолчав, тихо хмыкает Линка.

      Скрестив руки на груди, она меряет меня почти равнодушным взглядом. И тем самым, ненавистным мне менторским тоном продолжает.

      – Не МНЕ говорить о семейных ценностях, отношениях и родительской любви. Но может быть, именно поэтому я понимаю, что все это, – лёгкий кивок головы на забитую игрушками комнату. – Полная хрень. Ты откупаешься от собственного ребёнка, закрываешь глаза на собственную неспособность найти на него время и силы и честно веришь, что этого хватит? Самому-то не смешно, нет?

      Мои кулаки сжимаются против воли, и я давлю рвущиеся с языка ругательства.