Бывшие. Няня по контракту. Алекса Гранд

которые зависли дамокловым мечом над моей шеей. Острого тянущего чувства в груди. И противного тремора, поселяющегося на кончиках пальцев.

      Второй порыв, не менее сильный, чем первый – это подлететь к Артёму и встряхнуть его за грудки. Вдолбить в его дурную голову, что ничего хорошего из моего шефства над его дочкой не выйдет.

      Потому что я не медицинский психолог, не дефектолог и не логопед, чёрт возьми.

      И, пока я раскладываю на составляющие не свойственные мне, в общем-то, чувства и борюсь со своими желаниями, Холодов пересекает разделяющее нас расстояние и застывает в полуметре от меня.

      – Здравствуй, Лина, – он говорит негромко, продолжая держать малышку за руку, а меня хватает лишь на то, чтобы выдавить скрипучее ржавое.

      – Привет.

      – Это Ева. Моя дочь.

      – Здравствуй, Ева.

      Шепчу я едва ли громче шелеста травы и опускаюсь на корточки, изучая малышку.

      В чёрно-желтом спортивном костюмчике, с каштановыми вьющимися волосами длиной ниже лопаток и с тёмно-карими огромными глазищами на пол лица она представляется эдаким ярким пятном на фоне спокойных светло-бежевых стен.

      Пожёвывает нервно нижнюю губу и ковыряет носком белого кроссовка пол.

      С такой кукольной внешностью она легко могла попасть на обложку детского журнала, но вместо этого вынуждена слоняться по больничным учреждениям и быть подопытной мышкой для врачей.

      Вот она, несправедливость жизни, во всей её, блин, красе.

      – Приятно познакомиться Ева. Меня зовут Василина. Или просто Лина.

      Сглотнув ком, набухающий в горле, я протягиваю девчушке ладонь и замираю. Не дергаюсь, не шевелюсь и немного боюсь, что дочь Холодова не захочет идти на контакт.

      Но она легонько пожимает мои пальцы и смотрит пронзительно сквозь частокол длинных пушистых ресниц. И это, вопреки выставленным мной барьерам, воодушевляет.

      – Пойдём покажу тебе свой кабинет. У меня там есть плюшевый кролик Хэппи, несколько кукол Братц и железная дорога.

      На самом деле, пару игрушечных полотен трудно назвать полноценным железнодорожным полотном. Но моих слов хватает, чтобы заинтересовать Еву.

      По крайней мере, в её медовых омутах загорается огонек любопытства, и она делает робкий шаг вперёд.

      – А ещё у меня есть печеньки.

      Уточняю я для того, чтобы заполнить неловкую паузу, поднимаюсь на ноги и разворачиваюсь. Между лопаток тут же вонзается сотня раскалённых иголок.

      Это Холодов метит меня своим фирменным испытующим взглядом.

      И если прежняя я от такого пристального внимания обязательно растянулась бы на полу и ободрала бы коленки. То нынешняя я добирается до рабочего места без приключений.

      – Оставь нас наедине, пожалуйста.

      Пропустив малышку вперёд, я переступаю через порог, тормозя Холодова. Упираюсь ладонью ему в грудь и ожидаемо натыкаюсь на яростное сопротивление.

      – Я хочу присутствовать. Видеть, как ты общаешься с Евой.

      – Ты будешь мешать нам, Артём. Она