Вкус армянского гостеприимства. Лия Аветисян

Дети постарше, уже топающие, болтающие и ориентирующиеся в мире правил взрослых, зовутся «ман/ук» – от глагола «ман/эль» – «соображать», «понимать». И это наводит на мысль, что индоевропейское «man», «человек», – это тот самый sapiens по-армянски, хотя и постарше армянских малышей.

      Вы думаете, армяне выделяют в привилегированную касту только взрослых мужчин? Ничуть не бывало! Маленький мальчик – уже «тха», то есть «храбрец» и «воин».

      При этом он еще и «ман/ч» – от «сообразительного» корня «ман». Зато корневая основа армянской девочки, «ахчик», сродни словам «мхчи» и «ахчахч», то есть мгла, туман и сплошные сумерки. Есть, есть изначальная настороженность у армянских мужчин по отношению к нашей женской породе! Что вовсе не мешает им попадать впросак при каждом удобном случае. Так что если увидите, как после важных переговоров или в другой судьбоносный момент армянина встречают друзья и еще издали спросят: «Ахчик те тха?», то есть «Девочка или мальчик?», не удивляйтесь, если радостный возглас «тха!» оповестит победу, а озвученная девочка – всё остальное.

      При этом все дети как таковые имеют наиважнейшее название и значение – «ер/еха», что значит «благодатью полученный». Так что противозачаточные средства и аборты – это в том числе – незнание этимологии родного языка. А знание – это действительно сила, в том числе воспроизводства!

      Но вернемся в социум. Были ведь в доме и другие – пусть и чужие – люди со своими функциями и столь же короткими названиями. Например, военнопленный слуга. Такой вот слуга по-армянски звучит «чорт», и это наводит на черт его знает какие исторические и лингвистические параллели и размышления. В совокупности все перечисленные выше фигуранты составляли семью (тун), деревню (шен), род (цех) и племя (азг) – словом всё, что мы проходили в школе про первобытнообщинный строй, но считали всё это делами давно минувших дней и напрочь вымерших народов.

      Ереванский ученый Г. Погосян утверждает, что в армянском языке таких древних кратких слов 144 000, или ровно столько, сколько упомянуто «запечатленных» в Священном Писании. Тех самых, что «пребывают ныне пред престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них». И в этом он видит прямую аллегорию словарного запаса древних армян, вооруженных еще в доисторические времена устной речью Барбар и классическим письменным армянским языком Грабар, являвшимся законом, с математической точностью трансформирующим в письменность взаимоотношения «Природа – Человек – Язык».

      В дальнейшем из Грабара образовались еще два письменных языка. И сейчас армяне имеют 3 литературных языка, начиная с Грабара, сохранившего для нас богатство научной, художественной и философской литературы Средневековья. Сегодня Грабар – преимущественно язык Армянской Апостольской церкви и золотой ключик познания для ученых. Существовавшая параллельно с Грабаром совокупность диалектов Ашхарабар с акцентированием на один из них является государственным языком Республики