Оборотень. Михаил Исаакович Ханин

больнице твой, Вовка,– буркнула Любка.

      –В какой больнице?– встревожилась Клава,– что он там забыл?

      –Ты ему сказала лесенку починить, а он весь день прошлялся где-то, вот он на гнилую ступеньку наступил и сломал ногу.

      –Я шла, вроде все в порядке было,– с сомнением произнесла Клава,– ничего подо мной не сломалось.

      –Так я сама гнилье заменила,– с невинным видом произнесла девочка,– а то еще и ты могла бы ногу сломать.

      Однако вместо ожидаемой благодарности, мать с возмущением всплеснула руками, уронила миску, и картошины, словно серые зверюшки, запрыгали по дощатому полу.

      –Ты, дура проклятая, не могла раньше это сделать?– заорала Клава,– из-за тебя Вовик ножку сломал.

      –Ты ему приказала крыльцо чинить, а не мне,– тусклым голосом произнесла Любка,– так ему и надо. В следующий раз будет делать то, что ему приказано.

      –Не твое дело!– зашлась в крике мать,– он ногу сломал, а не ты, оборотень! Тебя, наверное, сатана защищает!

      Не выдержав обиды, Любка заплакала и пошла в другую комнату готовить уроки, а Клава выскочила из дома, в надежде быстро добраться на попутке до поликлиники.

      Глава пятая.

      В больнице Вовке сделали рентген и наложили гипс. Мальчишка ныл и охал, размазывая по щекам слезы и сопли.

      –Не зуди!– прикрикнула на него молодая врачиха,– ишь, рассопливился солдат, защитник отечества. Месяц походишь в гипсе. В следующий раз осторожнее будешь.

      –Это все Любка,– не унимался мальчишка.

      –Девчонка тебе ногу сломала?– удивилась врач.

      –Нет, я за ней погнался, а ступенька обломалась,– немного успокоившись, пояснил Вовка.

      –А-а,– понимающе хмыкнула врач,– не рановато ли ты стал за девочками бегать?

      Вовка тупо заморгал глазами, не понимая, что от него хотят. Потом хлюпнул носом и выкрикнул с яростью:

      –Она не девочка, а оборотень! Ее убить надо! Она фашистка. Всех фашистов убить надо! Они моего папу убили.

      –Ладно, ладно, упокойся,– завязывая поддерживающий бинт, произнесла врач,– с чего ты решил, что она фашистка?

      –Потому что ее отец немец.

      –Не все немцы фашисты,– попыталась вразумить его врач,– были и те, что воевали на нашей стороне. Соседская девочка не виновата, что ее отец немец.

      –Она не соседская, а моя сестра,– пояснил Вовка.

      –Тем более,– спокойно произнесла врач, делая пометки в истории болезни,– нельзя драться с девочками, а тем более с сестрой. Все-таки родная кровь.

      –Нет,– возразил мальчишка,– я Афанасьев, а она фрицевка. Мы, когда в войнушку играем, всех фрицев убиваем.

      –Как ты будешь домой добираться?– прервала его разглагольствования врач,– никто за тобой не пришел?

      –Не знаю,– заплакал Вовка,– как я на одной ноге буду домой добираться?

      Врач внимательно посмотрела на плачущего пациента, раздумывая, какое принять решение.

      –В стационаре все переполнено,– пробормотала она,– да и нечего тебе там делать. Давай-ка, посиди пока