Мизансцены. Татьяна Рамильцева

в его, наполненные терпкой болью, глаза. Но я должна была это сказать. С ним мне хотелось быть всегда предельно откровенной.

      – Я всё понял, Катя. Это ты прости, что лезу к тебе со своими чувствами. Знай, что бы не случилось, я всегда приду к тебе на помощь и поддержу. На меня ты можешь положиться в любой момент. Что бы ни произошло, я буду любить тебя. Знай это и помни.

      После этих слов он спрыгнул с подоконника и, не оглядываясь, пошёл в свою комнату. В душе неприятно заскребло, как будто я обидела беззащитного ребёнка. Хотя, это конечно не так: уж кто-кто, а Слава никогда не был беззащитным, по крайней мере мне так казалось до сегодняшнего разговора. Но лучше быть честной, чем давать ложные надежды и притворяться. Самое неприятное в этой ситуации было то, что Слава мне нравился, и я могла в любой момент доверить ему свою боль и почувствовать его сильное плечо рядом. А с этого момента я понимала, что потеряла его доверие. Я просто сама не смогу больше пользоваться его бесконечной добротой и поддержкой. И это осознание тяжёлым грузом проникло в мои беспокойные мысли.