Точка пересечения параллелей. Татьяна Кожевникова

белокурые. А у нас все разные. И цветом волос, и одеждой, и манерой поведения отличаются.

      – Как это? – женщины, затаив дыхание, придвинулись к Марии поближе.

      – Ну, это зависит от того, где работает, сколько зарабатывает, с кем общается.

      – Говори понятнее.

      – Ой, сейчас. Я вспомнила, что у меня в сумочке журнал есть.

      Мария достала из своей сумочки глянцевый журнал, который собиралась просмотреть вечером в тот день, и все женщины склонились над иллюстрациями.

      – Мы думали, ты одна такая – блатная, а у вас все такие, – сделала вывод неказистая с виду, но шустрая Лиза.

      – Девочки, вы мне ещё не верите, но честное слово, я сама не понимаю, как я сюда попала! А как попаду домой, вообще… – Мария махнула рукой и шмыгнула носом, пытаясь не заплакать.

      – Тут уж как повезёт, – рассудительно заметила Полина, погладив её по голове, как маленькую.

      Они просидели так почти до вечера, пока не подошёл дядя Миха, не напомнил, что кушать пора готовить, забрал Марию.

      – Пока всё хорошо. Сегодня я пойду в соседний отряд, передам в центр сообщение о тебе. А уж если и там благосклонно отнесутся, тогда можно жить, ничего не бояться.

      – А Верка? Чего она задирается?

      – Ты на неё внимания не обращай. Тут отдельная история. Влюблена она в Андриана. Все об этом знают. Андриан привёл тебя, она себе в башку и втемяшила, что ты – его любовь.

      – Неужели не видно, что он меня убить готов, а не любить. Уж скорее бы к вам ревновала.

      – Ко мне никто ревновать не будет. Я не мужчина после контузии.

      – А разве только мужские достоинства важны? Вы меня так поддержали! Не будь вас, они бы меня растерзали. Я же видела, как они на меня смотрели!

      – У нас дружный отряд. Но отношения между женщиной и мужчиной регулируются немного не так, как у вас.

      – А как? Я не заметила ничего особенного.

      – Видишь ли, живём мы все в лагере одной дружной семьёй. У нас не принято жениться, разводиться. Кто кому нравится, кто с кем слюбится, те и спят вместе. Беременные женщины уходят в деревню. Немцы их не трогают, даже не спрашивают, кто, да откуда. Давно уж так сложилось. Им ведь даже на руку, чтобы мы не вымерли, чтобы размножались, чтобы было кому пахать, сеять, а потом их кормить. Детей они тоже не обижают. Главное не зазеваться, успеть в лагерь перебраться после четырнадцати лет.

      – Почему?

      – Не то загребут в рабство – продадут в услужение.

      – Кошмар! Неужели такое бывает?

      – А у вас, думаешь, не бывает?

      – Я не знаю.

      – А я знаю. Был у вас. Николай рассказывал, что ваши чеченцы продавали в рабство своих пленников. Мало их было, потому и огласки такой нет. Наших сейчас тоже почти нет в рабстве, научились в лагерях отсиживаться.