Точка пересечения параллелей. Татьяна Кожевникова

масло, сосиски и булочки для хот-дога, несколько пачек творожка, йогурт для Володьки и его любимые сырки в шоколаде, шоколадные конфеты для мамы (она с ними чай пила вместо сахара – полконфеты на чашку), бутылка пива для папы. В магазине ей казалось, что она набрала очень много, а на столе теперь лежало маловато.

      – Угощайтесь, – сделала жест Мария.

      – Садись, поешь нашей каши, потом расскажешь о себе, – ответил ей дядя Миха.

      Остальные также молча сидели за столом. Марии ничего не оставалось делать, как придвинуть к себе миску с кашей. Но она не привыкла есть в таком количестве. Съев четверть того, что ей наложили, она почувствовала, что наелась, потихоньку подняла голову – весь «отряд», чавкая и рыгая, наворачивал кашу. Марию замутило, но, понимая, что она сейчас в центре внимания, она не стала отставлять от себя кашу, сидела, наклонившись над тарелкой, ждала. Полина стала раздавать чай. Мария встрепенулась:

      – Берите конфеты к чаю.

      – Отравленные, небось, – пробурчала красивая женщина – Верка, но так, чтобы её все услышали.

      – Ты, Вер, как хочешь, а я возьму, – потянулся за конфетой дядя Миха.

      – Ой, ты, контуженный, танком перееханный, а краснопёрка тебя соблазнила! Ишь, шёлковый какой! – не унималась Верка. Мария ещё глубже упёрлась взглядом в свою недоеденную кашу, а дядя Миха нисколько не оскорбился.

      – Ты, Верка, змея, да только яд у тебя тухлый, – сказал он под одобрительный смех отряда, – да кусаешь вслед, когда не больно уже. Ох! Ух, как вкусно! Мужики, оставьте для баб! Пусть полакомятся!

      Женщины одна за другой потянулись за конфетами, а, попробовав, заулыбались. Мария поняла, что чай они пили только с мёдом, который стоял на столе. Полезно, но не так сладко. Она немного успокоилась.

      – Ну, Маняша, рассказывай, кто ты, откуда, как попала к нам, – предложил дядя Миха, улучшив момент.

      Мария встала, оправила сарафан и рассказала уже несколько раз повторенный рассказ кто она, откуда, как попала. Она даже подбавила эпитетов, когда описывала, как за ней гнались пьяные мужики. Местные мужики отпускали двусмысленные шуточки, женщины посмеивались, одна только Верка сидела, напряжённо сжав губы, зло посматривая, то на Марию, то по сторонам. Мария старалась обращаться к остальным.

      – Актёрка, – зло прошипела Верка, когда Мария закончила.

      – А чего ж тебя такую худющую прислали, могли бы и помясистее найти, – сказал какой-то мужичок с лихо закрученными усами, но остальные неодобрительно на него зашикали.

      – Я уже сказала, что меня никто никуда не засылал, мне тут совершенно не нравится. У меня дома все условия для нормального быта – ванна, туалет, телефон, телевизор, бытовые приборы, у папы машина. А, кроме того, у меня маленький сын, который ждёт меня, – последние слова Мария произнесла звенящим голосом, готовым сорваться на слёзы, – А что касается, мяса, то у нас жир не в моде!

      – Ну, ну, мы всё понимаем, только привыкли не верить, – успокоила полная Полина, – если командир тебе доверяет,