Точка пересечения параллелей. Татьяна Кожевникова

в ней был кусочек мяса, да ещё зеленью припорошена, да ещё Мария была жутко голодной. Она и не заметила, как уплела всю кашу и уже посматривала на чай, как услышала голос дяди Михи:

      – Я тебе говорил, Василь, что есть проход. Сколько лет ты мне не верил, пока кровью своей не доказал, что правду говорил, – Мария поглядела на собеседников, ничего не поняла и снова заинтересовалась чаем, таким ароматным, что трудно было устоять.

      – То ты, а то – она. Ты – свой, а кто её знает? Может, этим проходом враги воспользовались, – размышлял Василь, а Мария прихлёбывала ароматный несладкий чай.

      – Послушай, Маня, а как ты по сену проползла?

      – Ну, я же рассказывала, ползла вверх, потом назад, мне показалось, что я заблудилась, я так много сена в жизни не видела. Потом, когда опять назад повернула, почувствовала, что есть лаз вбок. Ну, я поползла, – наевшись, Мария рассказывала степенно, с чувством.

      – Сколько приблизительно времени ты ползла?

      – А я откуда знаю? Мне так надоело там ползать, мне казалось, что прошла вечность.

      – Вот-вот.

      – Что – вот-вот?

      – Да это я не тебе. А ты вот что – опиши свой город, только подробно.

      Мария подробно описала свой город, потом Москву, потом соседние города, потом у неё перестал ворочаться язык, а после чая захотелось в туалет. Строгий Василь качал головой, явно не доверяя, а дядя Миха сказал:

      – Ладно, пошли в мою землянку. Отдохнуть тебе надо. А потом поговорим. В общую землянку тебе пока нельзя. Пообвыкнуться надо. А я – человек надёжный, как мужчина – не опасный. Отпустишь, Василь?

      – Ладно, под твою ответственность. Удерёт, с тебя три шкуры спущу. Больно охота лагерь менять под зиму.

      – Пошли, Мань.

      – Дядя Миха, ну, не называйте меня Маней, мне это неприятно. Я не привыкла, да и вообще, – увещевала она Миху, которого, действительно воспринимала, как родного дядю, выходя из землянки.

      – Я не буду, другие будут. Какая тебе разница?

      Марии больше всего на свете хотелось принять душ и выспаться в своей кровати, она лишь намекнула дяде Михе, что ей бы привести себя в порядок, но для этого нужен душ, а дядя Миха засмеялся так весело, что и Мария заулыбалась:

      – Забудь, голубушка, что такое душ и прочая цивилизация. Потом поймёшь, почему, – опередил он её вопрос, – У нас тут моются раз в неделю

      – в бане, а тебе – душ подавай. Но воды горячей я тебе принесу и сам уйду, пока ты не приведёшь себя в порядок, – Мария перестала улыбаться и приуныла.

      Однако после того, как она, наконец–то, помылась и улеглась на лавке в маленькой и очень уютной землянке дяди Михи, она в первый раз за последние сутки ощутила блаженство. В землянке пахло травами, было тепло и даже уютно. Она задремала, когда услышала, что зашёл дядя Миха:

      – Спишь, девонька? А я хотел поговорить малость.

      – Да я уже и задремала. Так устала. Дядя Миха, как вас зовут по имени отчеству? Миха – это вроде