Гнездо орла. Елена Съянова

объяснил свою первую ложь. Может быть, ты объяснишь… вашу вторую?

      Гесс досадливо поморщился:

      – Никакой лжи не было. А правда заключается в том, что ты нужна всем нам. Нужна здесь, дома. Адольф… просто хочет помочь.

      – Он меня с Герингом спутал. – Маргарита встала. – Давай сделаем так: я сейчас повидаюсь с Эльзой и сегодня же вылечу обратно. Ты дашь мне самолет?

      Рудольф как будто не слышал. На его лице оставалось то же досадливое выражение.

      – Руди! – напомнила она.

      – Да, я понял. Самолет я тебе дам. Но… Может быть, тебе все же следует знать… Кстати, сколько вы с Робертом не виделись?

      – Четыре месяца. Но он обещал побыть с нами на Рождество.

      – Значит, четыре месяца назад вы расстались, как обычно?

      – Не совсем, – она опустила глаза. – Я сказала ему, что, скорее всего, больше не вернусь в Германию.

      – «Скорее всего» или «не вернусь»?

      – Я не помню точно… А что?

      – А то, что у него, похоже, как раз в июле появилось это новое развлечение – лично испытывать свой «народный автомобиль». Результаты, нужно сказать, впечатляющие. Восемь сломанных ребер за один только сентябрь.

      «…Хочу сделать “фольксваген” настолько безопасным, чтобы за руль можно было посадить даже подростка…» – писал ей в Париж Лей.

      Но ей и в голову не приходило понять его намерение так буквально!

      – Он в больнице? – тихо спросила Маргарита.

      – Уже нет. Или еще нет. Только не восклицай: как это мы допустили! Плевал он на всех.

      Рудольф наконец посмотрел на сестру. Грета стояла перед ним, немного подавшись вперед; тонкие руки бессильно висели. Это бессилие и какая-то безнадежность во взгляде вызвали у него лишь новый приступ досады.

      Шесть лет… Шесть лет упрямого, бабьего сопротивления, тупого нежелания смириться, принять!.. Шесть лет упреков, обвинений, непрерывной борьбы с теми, кто дорог и любим! Скитания по Европе, истерические отъезды, судорожные встречи, письма, в которых страсть и боль!.. При всем неприятии поведения Лея, Гесс не мог не сочувствовать ему.

      Рудольф поднялся, обняв сестру за плечи, легонько встряхнул:

      – Пойдем к Эльзе. Я думаю, в любом случае ты едва ли улетишь сегодня. По-видимому, нас всех ждет трудная ночь.

      Ночь оказалась хоть и трудной, но радостной. Роды у Эльзы Гесс начались около двух часов, а в восемь утра довольный Карл Брандт положил на руки Рудольфу крупного, крикливого мальчишку, синеглазого и круглолицего.

      Пожалуй, никогда еще многочисленные зеркала бергхофского дома не отражали столько улыбок, как в тот день, 18 ноября 1937 года.

      После полудня прилетел Геринг, сам недавно узнавший, что скоро станет отцом; он настолько был уверен в своих познаниях по уходу за новорожденными, что, едва поздравив Рудольфа, принялся давать ему советы относительно вреда пеленок и пользы закаливания «с первых же дней».

      Немного позже приземлился самолет Лея, из которого следом за Робертом выбрался очень желанный, давно