Гнездо орла. Елена Съянова

с затвердевшими, смерзшимися семенными коробочками, но она все же сделала десяток шагов и, наклонившись, присмотрелась. Несколько тронутых ноябрьским морозцем, но еще живых кустиков – не выше маргаритки – распласталось у ее ног; каждый поникший стебель оканчивался широко раскрытой зеленой чашечкой из мелких лепестков и похожей на горошину сердцевиной.

      Она невольно улыбнулась, поразившись, но не виду этих созданий, а тому, как он мог их здесь заметить.

      Ей хотелось еще постоять так…

      На шоссе раздался мягкий звук тормозов – впереди ее «мерседеса» остановился «форд»: кто-то, по-видимому, решил предложить помощь женщине, понуро стоящей у обочины.

      Этой дорогой, ведущей к резиденции фюрера, пользовались только свои – обитатели Бергхофа или приглашенные: партийные функционеры, военные, иностранные дипломаты…

      – Фрейлейн Гесс?

      Она нехотя обернулась.

      – Прошу прощения… Я подумал, не случилось ли что-то с вашей машиной?

      – Нет, благодарю вас. Я просто вышла взглянуть… на цветы.

      Маргарита Гесс с облегчением улыбнулась вышедшему из «форда» Фридриху Тодту, которого помнила с детства, но по-настоящему оценила лишь в последние годы, как человека, неуклонно сторонящегося кишащего страстями и интригами олимпа. Она заметила взгляд инженера, с любопытством устремленный на камни, и снова улыбнулась:

      – Вот, полюбуйтесь. Какие-никакие, но цветы!

      Тодт, наклонившись, присмотрелся и покачал головой:

      – В самом деле!

      – Фриц, вы не пересели бы в мою машину? Я без шофера и немного устала вести, – обратилась к нему Маргарита.

      – Конечно, с удовольствием! Одну минуту!

      Он быстро отогнал свой «форд» поглубже на обочину и, вернувшись, отворил перед нею дверцу.

      Вскоре подъем сделался довольно крутым, но шоссе было так удачно спланировано, что этого почти не чувствовалось. Три тысячи километров скоростных автомобильных трасс с отличным покрытием – результат деятельности сидящего сейчас рядом с ней скромного и немногословного человека – всегда производили впечатление на приезжих: своими дорогами Германия могла гордиться.

      – Вас вызвали? – тихо спросила Маргарита.

      Тодт кивнул.

      – А у меня невестка должна родить, – сказала Маргарита. – Она с Рудольфом в Бергхофе. Хочу побыть с ней.

      Инженер снова кивнул, понимающе.

      «Не скажешь правды другому и от него правды не узнаешь», – усмехнулась про себя Маргарита и продолжила с некоторой жесткостью:

      – Эльза меня, впрочем, не просила приехать, и брат – тоже. Меня, как и вас, вызвал фюрер. Я всю дорогу из Франции ломаю голову – для чего?

      Они некоторое время молчали.

      – Меня-то вызвали, похоже, в качестве противовеса, – с мягкой усмешкой заметил Фридрих. – Очень уж Геринг разошелся. Но, по-моему, мы с ним в разных весовых категориях. Правда, если я в качестве довеска…

      – К кому?

      Тодт пожал плечами.

      – Точно