Гнездо орла. Елена Съянова

тем более с Герингом. А с женой побыть в самый раз. Вообще-то… – он глубоко вздохнул: – Будь вашему Буцу хотя бы две недели, я бы и вас троих туда вытащил. Такая красота вокруг, а мы тут все ходим, как индюки по птичьему двору, и пакостим друг другу.

      – Как ты его назвал? – улыбнулась Эльза.

      – Кого? А! Да Буц он и есть Буц! Знаешь… – он присел у ее постели. – Помню, мы с Гретой целый месяц для своих двойняшек имена сочиняли. Изольда, Аврора, Юдифь…

      – Не было Юдифи, неправда! – засмеялась Маргарита.

      – Зато Тристан был, и Зигфрид, и еще какой-то… не то Амфилохий, не то Сакердон.

      – Ну неправда же! – хохотала Маргарита.

      Рудольф тоже улыбался.

      – Одним словом, мы до завтра отсюда исчезнем, – сказал Лей. – Переночуем в Платтерхофе. Там сейчас фон Нейрат перед отставкой лечится. Но мы его беспокоить не станем.

      – Имей в виду, Борман и здесь, и повсюду персонал набирал сам, так что… – начал Рудольф.

      – В-вот у нас у всех где уже твой Борман сидит! – Лей хлопнул себя сзади по шее с такой силой, будто хотел себе голову снести. – Извини, Эльза.

      Он встал и молча увел Маргариту.

      Через четверть часа, когда они уже собирались сесть в машину, туда, опередив их, заскочила Берта.

      – Это как же понимать? – спросил Лей.

      Собака отвечала тихим взлаиванием.

      – Ясно, – кивнул Роберт. – Но ты уверена, что хочешь с нами?

      Берта, фыркнув, мотнула головой и привычно улеглась на заднем сиденье.

      – Куда мы поедем? – спросила Маргарита, увидев, что он выруливает на шоссе.

      – Спустимся в долину и объедем гору с другой стороны. Надеюсь, еще остались места, где эта крыса не успела все перерыть!

      – Мне кажется, Рудольф тоже стал недолюбливать Бормана, – заметила Маргарита.

      – Поздно. Сначала спихнул на него всю рутину, а когда спохватился, то оказалось, что инфекция уже так въелась в организм партии, что поражения необратимы.

      – Не чересчур ли ты…

      – За все годы твой брат только раз указал псу его место, – продолжал Лей с растущим раздражением. – Когда тот от имени Гесса пожаловался на меня фюреру. Можешь себе такое вообразить?!

      – Я знаю ту историю, – сказала Маргарита. – Но Рудольф мне после объяснил, что, открой он Адольфу правду, Бормана убрали бы со всех постов. А повод был ничтожный – какие-то бланки.

      – Эти «какие-то бланки» едва не выросли во внутрипартийное расследование против меня! Только тогда твой деликатный брат во всем признался судье Буху, и дело закрыли.

      – Ты все еще сердишься?

      – Рем тоже во многом на его совести.

      – На чьей? – кратко уточнила Маргарита.

      Она ощутила на себе его пристальный взгляд, но продолжала смотреть прямо, в лобовое стекло. Лей, казалось, тоже сосредоточился на дороге.

      Новое шоссе на Оберау, проложенное несколько лет назад, было удобней, но старое, идущее через Берхтесгаден – деревеньку, быстро разрастающуюся в городок, выглядело несравнимо живописней, поскольку окрестности сохраняли пока