Ловчие. Никита Калинин

я оказался у цели как можно скорее: вот, как-то удачно получилось обойти патруль полицейских, которых наверняка привлёк бы мой вид, а следом и светофор вспыхнул зелёным, едва я приблизился к проезжей части, хотя счётчик буквально только что показывал ещё с десяток секунд ожидания.

      На месте я оказался быстро, спустя каких-то пятнадцать минут быстрого шага. И первое, что понял: лысый определённо любил мосты. Вот прямо слабость у него была к спортивным плевкам на дальность с высоты!

      – Верблюд, сука… – сквозь зубы прорычал я, не сводя с него глаз.

      «Тесла» опять моргала аварийкой у отбойника. Мимо сновало много народу, и только поэтому я не подошёл к лысому сразу, а остановился пятью пролётами ниже, у старинного чугунного столба. Мачо в змеином пиджаке не видел меня с такого расстояния. Да и подойди я ближе, казалось, лысый не заметил бы меня – разговором по телефону и плевками на лёд он был поглощён целиком и полностью.

      Нхакал подталкивал, скрежеща когтями – я ощутил, как мышцы приходят в движение против моей воли. Схватить гада за отвороты пиджака! Вышвырнуть за парапет, чтобы башку размозжил об оплёванный им же лёд! Но я сопротивлялся. Ждал и думал. Ведь это почти наверняка конец для нас обоих – меня тут же скрутят прохожие, а после посадят лет на десять, а то и больше.

      Не-е-ет… не так это должно быть. Я знаю, как нужно поступить!

      Задумка казалась бредовой, но точно лучше, чем на глазах у сотни людей скинуть человека с моста. И едва она мелькнула, я снова ощутил толчок, только на этот раз противиться не стал: перемахнул через отбойник и с невозмутимым видом двинулся к чёрной машине, то и дело оглядываясь назад, чтобы не оказаться под колёсами.

      Я ожидал оглушительного боя сердца и дрожи. Ждал хора панических мыслей, что могу быть не вовремя замечен, разоблачён, узнан. Что ничего не выйдет, и всё случившееся зря.

      Но оглушительным было только одно. Спокойствие.

      Взявшись за ручку задней двери, я услышал, как щёлкнул центральный замок. Лысый всё ещё говорил по телефону, и это не он открыл автомобиль, нет. Это сделал нхакал. Я быстро влез внутрь и втиснулся меж рядами сидений, хоть это и оказалось нелегко: комфортом пассажиров в спортивных автомобилях сознательно пренебрегали, и ноги их зачастую оказывались возле ушей. И стоило мне перестать шевелиться, как вдруг за лобовым стеклом мелькнула широкая тень. Водительская дверь открылась.

      – …да, всё сделано. Я снова на Литейном, круг замкнулся, можно начинать ритуал, – он всё ещё говорил по телефону. – Да… Да… Нет. Я сказал: нет. Хорошо. Я сделал то, что ты хотела, – лысый плюхнулся на водительское и закинул руку за сиденье, едва не задев меня. Кожа на его запястье шелушилась и отслаивалась. – Я хочу в род. Но ты сама говорила, что… Нет, это ты послушай! Я сделал всё, на что ты меня зарядила, я стал хер пойми чем, я такую кашу заварил, а ты мне говоришь, что не можешь принять меня в долбаный род?! Да кем ты себя возомнила?! Я жизнь свою просрал, чтобы…

      На том конце послышалось такое шипение, словно бы лысый говорил с самой Медузой