Кинжал и монета. Книга 2. Королевская кровь. Дэниел Абрахам

Кисти его рук были плотно сцеплены.

      – Ты ведь знаешь о ее затруднении?

      – Нет, – ответил Гедер.

      – Вот как? Несколько лет назад был скандал, за ее спиной до сих пор судачат. Я хочу положить этому конец. Хочу, чтобы Сабига увидела: она не такова, какой ее расписывают в сплетнях.

      – Хорошо, – ответил Гедер. – Только укажи, куда мне идти и что говорить. Я на свадебных церемониях, кажется, никогда не бывал. О! Нужен ведь священник? Можно попросить Басрахипа!

      – Наверное… Наверное, можно.

      – Я с ним переговорю. Он, правда, не традиционной веры. Можно, наверное, двух священнослужителей позвать?

      – Обычно бывает один, – заметил Джорей. – Я узнаю. Но ты согласен, да? То есть согласен присутствовать?

      – Конечно! С чего бы мне отказываться?

      Джорей качнул головой и откинулся на спинку кресла. На лице мелькнули удивление и легкая неуверенность, будто Гедер был для него загадкой, разгаданной лишь наполовину.

      – Ты поступаешь великодушно, – заметил Джорей.

      – Да вроде бы нет. То есть я хотел сказать – нужно ведь лишь постоять на церемонии. Делать ничего не надо, только присутствовать.

      – Как бы то ни было, спасибо. У меня гора с плеч. Я твой должник.

      – Никакой не должник, – отмахнулся Гедер. – Впрочем, раз ты все равно здесь, я спрошу. Помнишь посла из Астерилхолда, с которым твой отец просил меня встретиться?

      – Помню. Лорд Эшфорд.

      – Что-нибудь из этого вышло? С королем-то я поговорил, но, насколько я знаю, никакой аудиенции не было. Может, я сказал что-нибудь не то?

* * *

      – Вы должны быть готовы, – предупредил король Симеон.

      – Нет, ваше величество, – запротестовал Гедер. – Я уверен, что все пройдет, к лету вы снова будете крепким и здоровым. Вам еще жить и жить, пока не… пока вы… Да и Астер ведь… Он же никогда…

      Слова спутались, потом и вовсе иссякли. Ум пытался найти выход и закончить фразу, ничего не получалось. Гедер будто со стороны услыхал собственный стон и тяжелое дыхание, голова закружилась, он уткнулся лбом в колени.

      «Только бы не стошнило, – подумал он. – Что угодно, только бы не стошнило».

      К королю его вызвали на закате. Весеннее солнце уходило за горизонт, удлиняя лежащие на земле тени и погружая улицы в уплотняющийся сумрак. Когда Гедер вышел из своего особняка, ночной плющ уже раскрывал белые и голубые лепестки, в окнах Куртина Иссандриана горел приглушенный свет. Годом раньше послание с королевской печатью наверняка получил бы Иссандриан. Или Маас. Или ненавистный Алан Клинн.

      Когда Гедер добрался до Кингшпиля, вершину главной башни еще освещали солнечные лучи, хотя округа успела окутаться тьмой. Деревья то и дело клонились под порывами холодного, но уже не морозного северного ветра. Не слуга и не раб – вельможа благородных кровей встретил Гедера и проводил в личные покои короля Симеона.

      Даже сейчас, согнувшись в три погибели посреди кружащегося мира, Гедер помнил тот миг самодовольства. Барон Эббингбау и опекун принца откликается