Кинжал и монета. Книга 2. Королевская кровь. Дэниел Абрахам

улыбнувшись, подняла голову и на миг замерла. Если кто-нибудь желает припомнить Сабиге былые грехи, сейчас самое время. Однако в ответ Клара увидела лишь вежливые улыбки и взгляды украдкой. Стало быть, для Джорея перспектива хоть и не считается блестящей, но не вызывает ни открытых насмешек, ни попыток изобразить озабоченность. Что ж, можно так и запомнить – на случай, если понадобится.

      Джоэн Маллиан вдруг ахнула и всплеснула руками:

      – Я не рассказывала? Я видела Куртина Иссандриана! Вчера вечером на приеме у леди Клинн. Все неофициально, вы же понимаете, просто ужин для своих, а поскольку он мой родственник, то нельзя было не идти. Прихожу – а там Куртин Иссандриан, сидит под розами, будто так и надо! Ах да, вы не поверите – он остриг волосы!

      – Не может быть! – воскликнула одна из дам. – Длинные волосы – чуть ли не единственное, что его красило!

      – Странно, что он до сих пор открыто встречается с Аланом Клинном, – заметила другая. – Оба так тесно общались с Фелдином Маасом, что теперь было бы приличнее об этом не напоминать.

      Слегка откинувшись в кресле, Клара слушала, смеялась, отведывала чуть подслащенный кекс и кислый лимонный чай. Целый час прошел в разговорах обо всем и ни о чем, речи лились потоком. Даже Клара, обожающая зиму, с удовольствием возвращалась к общению после стольких недель, проведенных в одиночестве. Придворная жизнь сплеталась в один узорчатый ковер именно так: новости и мелкие сплетни, домыслы и вопросы, моды и обычаи. Муж с сыновьями нашли бы в этих речах не больше смысла, чем в птичьем щебете, однако Клара читала все как раскрытую книгу.

      Она откланялась пораньше, рассчитывая вернуться домой пешком. Весенний Кемниполь умел поразить красотой. На фоне черного с золотом города, каким Клара всегда его помнила, вьющийся по естественному камню плющ неизменно ее восхищал. Да, улицы замощены темной брусчаткой, стены обильно покрыла копоть. Да, по всему городу высятся роскошные арки в память о былых победах знаменитых военачальников, по большей части погибших поколения назад. Однако здесь же можно набрести и на общественный сад, огороженный двойным рядом деревьев с багряными листьями, и на мальчишку-цинну, почти призрачного из-за бледности и худобы, танцующего на углу ради монеты-другой под звуки старой скрипки, на которой играет его мать. На площади рядом с Разломом Клара застала театральное представление – актеры, устроив подмостки прямо на фургоне, довольно прилично изображали юных трагических влюбленных, однако взгляд Клары то и дело отвлекался на великолепный вид позади сцены, и она предпочла уйти.

      А может, причиной был и не вид, а нежелание лишний раз погружаться в думы о юности, любви и трагедии. По крайней мере, сегодня.

      У дверей особняка, прикованный серебряной цепочкой, стоял Андраш рол-Эсталан – раб-привратник из тралгутов, с настороженно поднятыми ушами. Его отец был егерем на службе у отца Клары, и та относилась к нему с симпатией.

      – Ваш сын принимает сына и дочь лорда Скестинина, моя госпожа, – доложил тралгут. –