Тайкино счастье. рассказы и стихи. Олег Скрынник

отыскивает Ваську.

      – Держи. Сегодня ты идёшь.

      – Чё это я? – хмуро осведомляется неплатёжеспособный Васька.

      – Ты сегодня самый солидный. Гля, лапсердак у него —мохнатый, плечистый… Орёл!

      Компания одобрительно гудит. У джентльмена с билетом самая ответственная миссия. Когда начнётся сеанс, втихую достичь заднего выхода. Проскользнуть под портьеру. Бесшумно снять крючок и вернуться на место. Понятно, что он должен выглядеть более-менее «по-взрослому», дабы не провоцировать контролёршу на нежелательную бдительность.

      Отправив «казачка» внутрь обживаться, Мичман присваивает оставшимся порядковые номера.

      – Значит, так. Толпы не делать, рассредоточиться. Первый прогуливается в районе заднего выхода, Второй за ним наблюдает. Как первый зайдёт, считает до ста пятидесяти и только тогда заходит сам. Не раньше! Третий считает от первого до трёхсот, четвёртый до четырёхсот пятидесяти и так далее. По залу зря не болтаться, в передние ряды не лезть. Уходить через задний выход, не дожидаясь, когда зажгут свет. И тихо как мышки. Всем понятно?

      Все давным-давно это знают. Однако ж инструкцию выслушивают без шума, с полным вниманием. На её строгом соблюдении держится всё предприятие – сегодня, завтра и всегда.

      – Замыкающим пойду я.

      Обязанность замыкающего – притворить дверь, накинуть крючок, расправить портьеру и вообще сделать всё как было. Тоже абы кому не доверишь.

      – А какое кино-то? – спрашивает Валерка. Он забыл посмотреть афишу.

      – Да хрен её знает, – слышится из темноты.

      – Какая-то «улица».

      – «Плутона», кажется.

      – И ещё «дом номер 1», – добавляют уже издалека.

      Значит, «Улица Плутона, дом 1». А может, Платона. Или Ньютона? Чепухень какая-то.

      На экране – учёные парни в белых рубашках и узеньких галстуках. То спорят, то остервенело пишут какие-то формулы – где попало и на чём придётся. То принимаются бить друг другу морды – опять же неясно, за что. До самого конца Валерка так и не может понять, чего они там все добивались, и выходит первым.

      – Ох, и тягомотина! – восклицает Мичман, протягивая Валерке сигарету. – Лучше бы хлебцев купили да похрустели в садике. Скажи?

      – А мне понравилось, – говорит один из пацанов. – Какая рожа была у этого, когда он смотрел, как те дерутся в камышах!

      – Ну, пока.

      – Ты куда это, Лерыч? – в один голос осведомляются Васька и Мичман. – Чё: не домой?

      – Мне…

      Он туманно отмахивает и уходит в сторону Рабочей.

      Слегка брызжет и тут же стихает мелкий дождик. Фары редких автомобилей отражаются в мокром асфальте. Тени столбов и деревьев мечутся по незнакомым фасадам.

      «Кто это был?.. Сколько их было?.. За что они его?..»

      Шагая, поглядывает по сторонам. Тёмные окна. Тёмные двери. Во дворах ни души. Докурив, нашаривает в кармане обломок мускатного ореха. Отгрызает крупинку. И кто это говорит, что больно уж хороший вкус? Очень даже так себе.

      «Стекляшка» проходной сияет