Такая смешная любовь. Том Эллен

на билет десять процентов!»

      – А он тебе что? – прищурившись, интересуется Сепиде.

      – Уставился так, будто я не флаер ему сую, а дохлую крысу. Сказал, типа, скидка ему «определенно не пригодится».

      Она кивает:

      – А дальше?

      Я запускаю пальцы в волосы. Знаю, к чему она клонит. Я в том типе с первого взгляда распознал неадеквата: он напомнил мне мистера Бёрнса[7] из «Симпсонов», более вредную его версию. Моя глупая шутка точно ему не зашла, но я бы никогда и ни за что не подумал, что он доберется до моего непосредственного начальника и обо всем настучит. Да кому это надо?!

      Сепиде смотрит на меня по-кошачьи, неотрывно, и я решаю выложить правду. Ясно же, что она и так все знает, поэтому лучше признать свою ошибку и извиниться.

      – Сепиде, послушай, мне очень жаль. Я же просто шутил! – говорю. – Откуда мне было знать, что этот тип сюда заявится. Видела бы ты, как он смотрел на меня – будто на мусор. Ему все до свечки было. Он двинул дальше, и я бросил вслед что-то вроде: «Ладно, не парьтесь, денек слишком славный, чтобы тратить его на выставки». Как-то так.

      Сепиде ощетинивается:

      – А мне кажется, что дословно ты произнес следующее: «Ты не многое пропускаешь, приятель: там все равно только куча старого хлама».

      Господи… Он еще и процитировал меня слово в слово.

      Лицо у Сепиде – каменная маска, и я решаю пустить в ход обаяние. Взъерошиваю волосы, изображаю наглую улыбку и сую руки в брюки – ни дать ни взять нашкодивший школяр. Это мой проверенный способ выкрутиться из любой передряги, который не подводил с самой школы.

      – Э-э, Сепиде, прости, пожалуйста, – говорю, для верности снова взъерошивая волосы. – Умоляю… я эту работу очень люблю. И хорошо ее делаю! Сама же знаешь. Нельзя меня выгонять за паршивую шутку в адрес какого-то случайного чела.

      – «Случайного чела», говоришь? – медленно повторяет Сепиде, ущипнув себя за переносицу. Потом снимает очки в черной оправе и, протерев стекла о рукав джемпера, надевает обратно. – Чарли, знаешь, в честь кого галерея Баркли так названа?

      Вопрос с подвохом?

      – В честь владельца, сэра Майкла Баркли, – пожав плечами, говорю я.

      – Верно. Сэра Майкла Баркли, миллиардера, предпринимателя и медиамагната. А ты знаешь, как он выглядит, Чарли?

      – Нет. – Я, вот честно, не понимаю, к чему она ведет.

      Сепиде снова показывает мне экран телефона – а там по-прежнему фото ухудшенной версии мистера Бёрнса.

      – Вот как выглядит сэр Майкл Баркли. Потому что это и есть сэр Майкл Баркли.

      Ох ты ж…

      – Черт, – морщусь я. – Вот… я попал.

      – Говоря коротко, да, – соглашается Сепиде. – Ты лично сообщил тому, кто платит тебе зарплату, что он вбухал миллионы фунтов в, – она пальцами показывает кавычки, – «кучу старого хлама».

      Меня начинает разбирать хохот, но я маскирую его под кашель.

      Сепиде, однако, не улыбается. Тревожный звоночек, ведь Сепиде из тех, кого называют «клевый босс», она всего на пару

7

Главный антагонист мультсериала «Симпсоны», владелец Спрингфилдской АЭС. Сказочно богатый и при этом скаредный старикашка, продлевает себе жизнь за счет злых дел, тогда как добрые, напротив, сокращают его пребывание на земле.