Священные чудовища. Ужасные родители. Жан Кокто

А зачем бы ему врать?

      Лео. Одно из двух: либо он не смеет ни вернуться, ни позвонить, либо ему так хорошо там, где он в данный момент, что он ни о том, ни о другом он не помышляет. В любом случае он что-то скрывает.

      Ивонна. Я знаю Мика. Не тебе открывать мне глаза на него. О том, чтобы забыть вернуться домой, не может быть и речи, когда дело касается Мика. И если он не звонит, как знать, не грозит ли ему смертельная опасность. А что, если он просто не может позвонить?

      Лео. Позвонить можно всегда. Мишель может, но не хочет звонить.

      Ивонна. Ты с утра какая-то странная, у тебя слишком спокойный вид. Ты что-то знаешь.

      Лео. Я не просто что-то знаю. Я уверена. Это не одно и то же.

      Ивонна. И в чем же ты уверена?

      Лео. Нет нужды сообщать тебе, ты все равно не поверишь. Ты наверняка воскликнешь: «Это не-ве-ро-ят-но!», просто невероятно, как вы все пристрастились к этому словечку с некоторых пор.

      Ивонна. Послушай!… Это словечко Мишеля…

      Лео. Может быть. Но порой словечко попадает в семью извне, и семья его принимает. Тот или другой член семьи привносит его в нее. Ваше «не-ве-ро-ят-но» напоминает мне похищенного ребенка. Откуда оно взялось? Я задаюсь этим вопросом. Мне бы очень хотелось понять, откуда оно взялось.

      Ивонна (смеясь). Нет ничего необычного, что у маньяков, у сумасшедших, у цыган, у похитителей детей, у семьи, колесящей по миру в кибитке…

      Лео. Ты шутишь, Ивонна, оттого что я как-то сказала, что вы живете на колесах. Но так оно и есть. Могу повторить. Как и то, что вы ненормальные.

      Ивонна. Наш дом – своего рода цыганский табор, согласна с этим. Мы ненормальные, согласна. А кто виноват?

      Лео. Так ты, пожалуй, и дедушку на свет божий вытащишь!

      Ивонна. Дедушку, который коллекционировал точки с запятыми. Он подсчитывал точки и запятые в произведениях Бальзака. Он говорил: «Я насчитал тридцать семь тысяч точек и запятых в «Кузине Бетти». Он думал, что ошибся, и начинал пересчитывать заново. Правда, в то время людей не называли ненормальными. В ходу было слово «маньяк». А ныне кто только не сойдет за ненормального при желании.

      Лео. Положим, вы маньяки. Ты это признаешь.

      Ивонна. Да и ты тоже, в своем, правде, роде – маньяк.

      Лео. Возможно… Я маньяк порядка, как вы – маньяки беспорядка. Тебе прекрасно известно, почему наш дядя завещал мне свое весьма скромное состояние. Подразумевалось, что я не дам вам умереть с голоду.

      Ивонна. Что ты несешь, Леони?

      Лео. Не обижайся. Я никого ни в чем не упрекаю. Никто не восхищается Жоржем больше меня. Я безмерно счастлива, что, благодаря полученному мной наследству, он может продолжать свои изыскания.

      Ивонна. Но то, что ты, именно ты принимаешь его изыскания всерьез… это выше моего понимания… Кстати, Жорж – типичный маньяк. Усовершенствовать подводное ружье! Между нами, ну не смешно ли заниматься этим в его возрасте!..

      Лео. Жорж – ребенок. Он читал только школьные учебники и Жюль Верна. Кажется, он занимается ерундой, но он ведь настоящий изобретатель. Ты несправедлива