Увидеть свет. Евгений Серафимович Буланов

но ведущую вниз, к реке, чей шум доносился сквозь гул в ушах.

      Внутренний диалог:

      «Контроль – это миф. Карта, которую мы рисуем поверх хаоса. Но что, если сжечь карту? Стать рекой, которая не знает, куда течёт, но всё равно пробивает каньоны?»

      Утром она разбудила его, тряся за плечо.

      – Я знаю путь.

      – Компас всё ещё врет. – Он потёр глаза, похожие на проруби во льду.

      – Мне плевать. – Она высыпала из кармана горсть камешков, собранных у входа. – Мы оставляем их на развилках. Если заблудимся – вернёмся.

      Он рассмеялся, и звук эхом отразился от скал.

      – Моя рациональная Юлия. Даже в бунте – системна.

      – Нет. – Она взяла его руку, ощущая шрамы на ладони. – Это не система. Это игра.

      Спуск занял пять часов. Когда они вышли к реке, солнце пробилось сквозь тучи, превратив лёд в алмазную крошку. Юлия сняла перчатку, коснулась воды. Боль от холода была живой, острой, настоящей.

      – Я не хочу контролировать даже завтра, – сказала она, глядя, как течение уносит их камешки. – Хочу… – Голос сорвался.

      – Хочу доверять. Себе. Тебе. Этой проклятой реке.

      Владимир обнял её сзади, подбородок упёрся в макушку. Его дыхание смешалось с рёвом воды.

      – Тогда прыгай.

      – Что?

      – В реку. Доверься, что вынесет.

      Она засмеялась, и смех подхватило эхо. Потом шагнула вперёд, чувствуя, как лёд трещит под ногами. Он догнал её на краю, где вода кипела, как жизнь, которую они больше не боялись прожить.

      Глава 23. Финал игры

      Офисный небоскрёб дрожал под порывами ветра, будто гигантский хрустальный сосуд. Юлия стояла у панорамного окна, наблюдая, как облака разрываются о стеклянный шпиль. На столе позади лежал контракт – тридцать страниц мелкого шрифта, обёрнутых в кожу редкой ящерицы. Её новое имя должно было красоваться на табличке «Старший партнёр», но сейчас буквы казались ей клеткой из позолоты.

      – Вы опоздали на семь минут, – босс вошёл, не поднимая глаз от часов Patek Philippe. Его галстук был завязан узлом «Элдридж», который она когда-то изучала по YouTube, чтобы произвести впечатление. – Надеюсь, это последняя вольность.

      Юлия повернулась. Вместо блейзера на ней был свитер Владимира – растянутый на плечах, с пятном индиго на рукаве. В кармане болтался осколок зеркала, обёрнутый в страницу из «Братьев Карамазовых».

      – Я отказываюсь от поста, – сказала она, упираясь ладонями в стекло. Где-то внизу, на уровне 20-го этажа, кружила стая скворцов, выписывая коды свободы.

      Босс замер, пальцы замерли над блестящей крышкой планшета. В воздухе запахло ментоловой жвачкой и напряжением.

      – Это шантаж? Хотите повышение оклада? – Он щёлкнул ручкой Montblanc, выцарапывая цифры на салфетке. – Назовите сумму.

      Юлия рассмеялась. Звук вышел грубым, как скрип двери в заброшенной церкви.

      – Раньше