Из моего возьми костра… Именам, живущим в сердце…. Микк Аллинз

тёмная глухая ночь. Лёха ворочался с боку на бок, про себя поминая тихим неласковым словом навязанного в поход «кузена», громко храпевшего с другой стороны палатки. Инна лежала не шевелясь, лишь иногда, по детски, словно всхлипывала во сне. Но ему почему-то казалось, что она вовсе и не спит, только молчаливо ждёт чего-то особенного. Он не ошибся.

      Когда маленькая рука в полной темноте вдруг оказалась у него на груди, Лёха, тут же ощутил её горячую ладошку, и с дрожащим сердцем почувствовал, что она медленно стала опускаться вниз, пока не остановилась на самой выразительной части его тела, мгновенно встрепенувшейся от тёплых ласковых прикосновений. Пальчики вдруг растерянно замерли, но, вспомнив давнее желание хозяйки, стали медленно знакомиться с давно желанным для неё предметом, осторожно двигаясь по настоящему сгустку живой энергии…

      Её голова неожиданно оказалась рядом и жаркий шёпот словно кипятком окатил лёхино сердце: «Давай сейчас убежим из палатки!..Знаю, он крепко, давно спит, и уже ничего совсем не услышит». Инна первая тихонько выползла наружу. Стараясь не шуршать постелью, Лёха медленно и аккуратно свернул оба спальных мешка, прихватил одеяло, и сторожко последовал за ней. Сердце колотилось, горло пересохло от волнения, он было стал суетиться, однако Инна, взяв его за руку, смело повела от места ночлега дальше в сумрак леса. Она так уверенно и споро двигалась в темноте, что Лёха неожиданно сравнил любимую с ясновидящей, хотя всё объяснялось просто – накануне вечером, тайком от него, она хорошо присмотрела укромное местечко для взаимных наслаждений недалеко от палатки, в самой гуще леса, и теперь уверенно вела своего обожаемого на край их света.

      Его душа пела. Никогда ещё он не чувствовал себя таким счастливым. Даже темнота не пугала его своей сырой и холодной неожиданностью. Уголёк маленькой девичьей ладошки плескался в его сердце новым греющим огнём, заставляя всё больше и больше трепетать душу.

      – Я буду сейчас с ней здесь, на природе, под звёздами, буду принадлежать только ей и никому-никому больше, – кружились невиданным танцем мысли в лёхиной голове.

      Вскоре она остановилась, осветила место лучиком фонарика и сказала: «Здесь… Ты взял спальные мешки? – словно знала, что он не то, чтобы прочитает её мысли, но всё же догадается о будущем удобстве. – Да, взял. И одеяло ещё, – Лёха аккуратно расправил мешки, прихваченное одеяло, и они улеглись на небольшом взгорке.

      Тёплая июньская ночь, пропитанная запахом цветущих трав, трели цикад, карусель ярких звёзд кружили ему голову. Лёхе подумалось, что никогда такими ослепительными и обнажённо-белыми в своей красоте, он их не видел. И ещё никогда в ночи, под глазами планет в открытом небе, рядом с ним не лежала любимая, готовая ради него на очень и очень многое. Смолистый воздух витал над их разгорячёнными ходьбой и острыми желаниями телами.

      В лесной темноте, сразу