Наперсный крест. Николай Еленевский

все неправды сокрушающую помощь Божию.

      В окружении генерал-адъютанта Альбединского много дам, которые аккуратненько крестятся.

      – С этой твердою верою в Промысел Божий и усердною молитвою в уповании на всемощную Божию силу воскликнем словами богодухновенного пророка: «С нами Бог! Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!» Аминь!

      Владыка завершает свое слово.

      Теперь все усердно крестятся, от его высокопревосходительства до солдата, стоящего в самом крайнем ряду.

      Затем начинается благодарственное Богу молебствие с присоединением молений об успехах русского оружия. Оно завершается под громкие возгласы:

      – Слава!!! Слава!!! Слава!!!.. Урр-а-а!

      В конце молебствия провозглашается многолетие государю императору, всему царствующему дому и христолюбивому всероссийскому победоносному воинству.

      – Слава!!! Слава!!! Слава!!!.. Урр-а-а!

      На мои глаза наворачиваются слезы. Душа ликует.

      Полковые оркестры, соединенные воедино, играют «Боже, царя храни». Офицеры берут под козырек. Народ начинает петь гимн. Особенно усердствует молодежь.

      Все под впечатлением торжественности и необычности происходящего. Каждый из нас чувствует свою сопричастность к великому и благородному делу.

      Обратно в Малую Слепянку полк возвращается с песнями. Над колонной взмывает к небесной голубизне голос рядового Корчика:

      Взвейтесь, соколы, орлами,

      Полно горе горевать…

      … и полк молодецки, с лихим подсвистом подхватывает:

      То ли дело под шатрами

      В поле лагерем стоять!

      Впереди каждой роты офицеры на лошадях. Наш тарантас замыкает колонну. Весьма пыльно. Денщик, сидящий на передке, нервно теребит вожжи:

      – Может, обгоним, ваше высокоблагородие?!

      Подполковник Кременецкий протестующе машет пальцем:

      – Ни-ни, пыль – это сущий пустяк! – и слушает с умилением. – Вот они, мои солдаты!! Они и умирать за веру и Отечество будут с песней! Я видел их под Севастополем! Нет людей более геройских, чем наши люди!

      Тарантас медленно катит по проселочной дороге, покачиваясь на ухабах. Мы продолжаем глотать пыль, взбитую сотнями крепких ног, обутых в новые сапоги.

      А над окрестными полями разносится:

      Наши жены – пушки заряжены,

      Вот кто наши же-оны-ы!

      – Да, ваше преподобие, мы, считайте, уже отправляемся на войну. Думаю, что нас здесь долго не задержат.

      Полк сворачивает в сторону длинных двухэтажных деревянных казарм. Мы едем прямо к штабу. Улица свободна, и денщик радостно взмахнул кнутом.

      VII

      Газеты «Новое Время» и «Русский Инвалид» в Минске нарасхват. У публики невероятный интерес к тому, что печатается о войне, которая еще где-то там очень далеко. Особый интерес вызывает рассказ о прибытии государя императора в Кишинев…

      Прошло несколько дней, а нас никуда не отправляют,