Зов из пепла. Каролина Рид

то и дело возвращался к их движениям – слишком точным, слишком одинаковым, как у марионеток на невидимых нитях. Даже доктор Грейсон, отдавая указания, двигал руками с какой-то пугающей ритмичностью, будто повторял заученный танец. К концу смены она чувствовала себя выжатой, её разум был полон вопросов, а сердце колотилось от страха, который она не могла объяснить. Она хотела кричать, бежать, но вместо этого молча собрала вещи и побрела обратно в дом Маргарет, чувствуя себя маленькой и потерянной в этом странном, мёртвом городке.

      Когда Мия вернулась, сумерки уже сгустились над Холлоу Крик, и дом встретил её гнетущей тишиной. Она рухнула на стул в своей комнате, бросив рюкзак на пол, и закрыла лицо руками. День оставил на ней тяжёлый отпечаток – всё вокруг казалось искусственным, как декорации в театре теней. Улыбки пациентов, их движения, даже скрип полов – всё это было слишком отрепетированным, слишком неживым. Её пальцы дрожали, пока она пыталась привести мысли в порядок. "Что за чертовщина тут творится? – прошептала она, глядя в потолок. – Это не больница, это… что-то другое". Её воображение рисовало картины: люди, подвешенные на нитях, как куклы, и кто-то невидимый, дёргающий за них из темноты.

      Внезапно она хлопнула себя по лбу, чувствуя прилив раздражения. "Какого чёрта я не поискала информацию о Холлоу Крик раньше? – ругала она себя, доставая телефон из кармана. – Дура, могла бы хоть что-то узнать до того, как сунулась сюда". Она включила экран, но полоска сигнала была пуста. Мия нахмурилась, перезагрузила телефон – ничего. Сеть пропала. Её пальцы замерли, а в груди закололо от нового приступа паники. Она вспомнила, как ещё в поезде связь начала барахлить, а потом исчезла совсем, как только поезд остановился на платформе. "Я отрезана, – пронеслось в голове, и её дыхание участилось. – Совсем одна". Её взгляд метнулся к окну, за которым темнел двор, и ей показалось, что деревья там шевельнулись, хотя ветра не было.

      "Ладно, не паникуй, – сказала она себе, сжимая телефон так, что костяшки побелели. – У Маргарет должен быть телефон. Я позвоню домой, услышу маму, Эмили, скажу, что всё в порядке". Ей нужен был голос из внешнего мира, что-то настоящее, чтобы убедить себя, что она не сходит с ума. Мия встала, глубоко вдохнула и спустилась вниз, стуча каблуками по деревянным ступеням. Каждый звук отдавался в её ушах, как удар молота, и она чувствовала, как нервы натягиваются, словно струны.

      Маргарет стояла на кухне у плиты, помешивая что-то в кастрюле. Её движения были такими же плавными и точными, как у пациентов в больнице – рука поднималась и опускалась в идеальном ритме, без единого лишнего взмаха. Мия остановилась в дверях, её горло сжалось.

      – Маргарет, – начала она, стараясь звучать спокойно, хотя голос дрожал, – можно воспользоваться вашим телефоном? Хочу позвонить домой, сказать, что добралась.

      Маргарет медленно повернулась, и её улыбка стала шире, обнажая зубы, которые казались слишком белыми в тусклом свете лампы. Её глаза, обычно тусклые, теперь были пустыми, как стеклянные шарики, вставленные