Слути Лу и кочевники памяти. Вовка Во

смотрел на неё, словно пытался проникнуть взглядом за поверхность её мыслей. Затем нехотя ответил:

      – Сейчас есть ещё один клан. Вяйтси. Небольшой, но хитрый. Мы с ним не враждуем… но ведем тонкую игру в подчинение.

      Берсерки продолжали шагать вперед, их поступь звучала единым ритмом, словно пульс земли.

      Лу усмехнулась.

      – Ха… Подчинение? Это хорошо – значит есть интрига.

      Грегори не ответил сразу. Только когда она посмотрела на него, он бросил:

      – Не знаю по поводу того, чтобы ты вступила в наш клан… Ты пока предмет изучения.

      Они шли дальше.

      Шуба была классная – тёплая, мягкая, как надо. У этих ребят явно дела были похуже. Ветер резал степь, сталь, холод пробирался в кости, но Лу теперь было плевать.

      – Окей… Ладно. Расскажи, в чём прикол со смыслом. Вы типа… копаетесь в песке, втыкаете туда провода и что-то скачиваете?

      Не успела она получить ответ, как из темноты вылетело нечто.

      Огромный грузовик с ревущим двигателем промчался мимо, несясь в бесконечную ночь.

      Фары разорвали тьму тонкими линиями.

      Кабину закрывали густые щётки-дворники, бесконечно скребущие стекло.

      Он бибикнул мальчику с кортиком – коротким, резким гудком.

      Наследник привычно продолжил путь…

      Лу моргнула. Потом улыбнулась.

      – Блин… Это же машинка из той старой пиксельной игры… Как она называлась? Харвестер? Нет… "Дюна 2".

      Огромные щётки впереди собирали не песок. Они собирали пыль памяти.

      Она поняла жанр ее симуляции.

      Но она слабо помнила правила той игры…

      Это было что-то про базы, ресурсы, захват территорий… Какая-то ерунда.

      – Окей, согласна. Харвестеры мучают песок в поисках смыслов.

      – Харвестеры? – переспросил Грегори, глядя ей в глаза.

      – Ну да. Огромные машинки, терзающие песок. – Лу улыбнулась, глядя в след исчезающему грузовику.

      Грегори замедлил шаг.

      – Но как вы находите смысл?

      Он остановился.

      – Что значит "находим"? Там всегда есть смысл. Это память умерших.

      Лу почувствовала, как в груди что-то неприятно сжалось.

      – Так это… кладбище?

      Она взволнованно потерла ступнёй о другую ногу. Песок осыпался к песку.

      – Что значит «кладбище»? Там, прямо внизу, кладбище тел? – Лу испуганно посмотрела на Грегори.

      – Ну нет… Ты, походу, вообще ничего не понимаешь, да? – он усмехнулся, но не зло. – Это степь проекций.

      Лу нахмурилась.

      – Смыслы мертвы… но их проекция жива?

      – Мы ищем подлинные, находим… и продаём Императору.

      Она вдохнула. К такому повороту она была не готова.

      Слёзы покинули её ресницы каплями, сбежали по щекам.

      Образы памяти… Блин… такого она не ожидала.

      Там, внизу, чьи-то мысли? Осколки жизней, ушедших, но оставивших след.

      Кладбище смыслов.

      Ей захотелось вознести цветы.

      И она представила их.

      Степь цветов. Тюльпаны.

      Яркие,